Саша Черный
Она сидела в своей каменной ванне в парижском зоологическом саду и купалась. По бокам с четырех сторон гладкие стены. Вверху над решеткой — головы любопытных людей.
Вот солдатик в металлической каске жует банан, небось не догадается медведице бросить… Вот дама в обезьяньей шубке. Смотрит и думает: хорошо ей, медведице, у нее есть ванна… а у меня квартира без ванны… Вот маленькая девочка склонила над решеткой красненький носик и черные глазки. Она одна в скучный и серый февральский день подумала о бедном звере. Купила булочку, — не мягкую рассыпчатую булочку, которую люди едят с кофе, а попроще, посерее — какие продают в зоологическом саду для зверей. Отщипывает по крохотному кусочку и бросает вниз.
Один кусочек падает в ванну и сразу разбухает. Медведица, грузная и неуклюжая, словно дама в ротонде, поворачивается в воде, ловит губами мокрую мяготь и глотает. Ей этот кусочек все равно что девочке одно рисовое зерно. Другой кусочек падает наземь. Дежурный воробей надскакивает, уволакивает его в угол и пищит. Слетаются с голого платана гурьбой все его родственники и знакомые и жадно набрасываются на вкусную добычу.
Медведица подымает голову и пристально смотрит на девочку. В добрых, умных глазах укор: «Милый, глупый детеныш! Вся твоя булочка мне на один глоток. Ты что ж боишься, что я подавлюсь, и тебе придется бежать за ветеринаром? Не кроши хлеба, брось весь сразу… Я за то вылезу из ванны и сделаю тебе реверанс».
И представьте себе, девочка поняла. Повертела над головой хлебец и поманила зверя. Медведица лапу за лапой вытащила из ванны, перелезла через низкие края и стала растопыркой на каменные плиты. Словно живой стеклярус заструились с глянцевитой шубы на камни ручьи. Она встряхнулась, брызги веером долетели до воробьев, и воробьи веером брызнули во все стороны. Медведица встала на задние лапы, подняла кверху черные глазки: «Ну?»
Булочка полетела в черно-розовую пасть — гам — и исчезла. Вежливый реверанс — и опять белая шуба плюхнулась в свою ванну.
Ушли люди. Сидит медведица в студеной воде, ворочается и думает: «Ах, как жарко! Хоть бы снежок пошел… Самый, самый маленький!..»
А воробей-задира пролетел над самой ее головой и пискнул: «Сыта ли?»
— Как же, сыта, — вздохнула медведица. — Мне бы корзину хлеба, да две корзины трески, да бочонок жира на закуску…
— Фи, обжора! — чирикнул воробей и склюнул под самой ванной последнюю крошку. — И зачем ты такая большая уродилась, что тебе столько еды надо?!