Китайская народная сказка
Как-то раз приглянулась одному монаху жена крестьянина. И вот весной, когда крестьянин в поле рассаду высаживал, подошел к нему монах, постоял, помолчал, а потом говорит:
— Сын мой, тяжело небось целых три, а то и четыре месяца кряду в поле работать, мозоли натирать. Куда вольготней нам, монахам, живется: читай себе молитвы, бей в колокол да странствуй, где хочешь. Благодать! Живем в высоком храме, к небу ближе, от земли дальше, не то что вы, смертные!
Выслушал крестьянин монаха и думает: «И впрямь житье у монахов вольготное», — и решил тоже в монахи податься. Воротился домой, все, как есть, жене рассказал. Услыхала жена, что вздумалось мужу монахом сделаться, давай его ругать:
— Дурень ты старый! Ведь настрадаешься, целыми днями будешь сидеть взаперти в монастыре. Да разве усидишь ты без дела?! Воистину, увидел ты, как монахи лепешки едят, да не приметил, как они постриг принимают. Выбрось из головы эту блажь!
Думает крестьянин: «А жена-то ведь права», — и расхотелось ему в монахи идти.
На другой день опять пошел крестьянин в поле работать. Скоро полдень. Собрала жена обед — чашку рисового супа с клецками, — мужу в поле отнесла. Сели они на меже, клецку за клецкой палочками из супа вытаскивают, едят.
А монах тут как тут. Смотрит, как милуются крестьянин с женой, зависть его разбирает. Пуще прежнего взыграла в нем кровь! Прошел он раз, прошел другой, а женщина и головы не повернула. Приметил крестьянин, что монах на его красивую жену поглядывает, сразу смекнул, в чем дело, и решил его проучить.
Поели они. Собрала жена чашки и палочки в корзину, к дому пошла. Подошел тут монах к крестьянину, спрашивает:
— Ну, как? Пойдешь в монахи? Вчера у нас с тобой про это разговор был.
Отвечает крестьянин:
— Я-то не прочь, жена не соглашается. Вот если бы торговцем стать, тогда другое дело.
Обрадовался монах и говорит:
— Что же, займись торговлей!
— А деньги где взять?
— Я тебе в долг дам, даже процентов не возьму. Из первой выручки вернешь. Лучше всего открыть мелочную лавку. Очень прибыльное дело. Так что отправляйся поскорее за товарами.
Обрадовался крестьянин и говорит:
— Коли и вправду денег дашь, спасибо! А принесешь когда?
Видит монах, что его заветное желание того и гляди исполнится, решил не мешкать и говорит:
— Дело срочное. Я тотчас за деньгами сбегаю!
Высадил крестьянин еще несколько кустиков рассады, домой воротился.
Только поел, входит монах, двести серебряных юаней несет. Пригласил его крестьянин сесть, велел жене чай приготовить. Жена сразу смекнула, в чем тут дело, решила помочь мужу. Заваривает чай, сама на монаха поглядывает лукаво, а у того аж сердце замирает.
Говорит крестьянин:
— Потолковал я с женой, она согласна. Завтра же в путь отправлюсь, через месяц ворочусь, за все тебя отблагодарю.
Отвечает монах:
— Какая еще благодарность! Что за церемонии!.. Ведь мы друзья!
Посидел монах недолго, распрощался и ушел.
Собрала жена мужа в дорогу, на рассвете вышел он из дому.
Монах, только завечерело, бросил все дела, к жене крестьянина пошел. Сидят они, разговор ведут, смеются. Монах только и ждет случая, чтобы о чувствах заговорить. Да никак не решится. Уж очень неприступный у женщины вид, аж «кости размягчаются и мышцы слабеют», как это в пословице говорится, слова в глотке застревают. А женщина взяла вдруг монаха за руку, наверх повела. Но только хотел он ее обнять, кто-то изо всех сил в ворота застучал. Трясется монах от страха, сразу смекнул, что муж воротился. Спрятала женщина монаха в пустой ларь для риса, где нынче терновник держали. Впились колючки в жирного монаха, а он терпит, охнуть боится.
Тем временем женщина вниз спустилась, отперла ворота, вместе с мужем наверх поднялась.
Говорит муж:
— Лодка наша потонула, вот я и воротился. Да вдобавок воры напали, двести юаней отобрали, которые мне монах дал. Не повезло! Уж лучше мне по-прежнему в поле работать. Не знаю только, как с долгом быть? Эва! Придумал! Отдам-ка я монаху в счет долга этот ларь для риса!
Легли муж с женой и как ни в чем не бывало уснули. Только сейчас смекнул монах, что они задумали. Всю ночь в ларе промаялся, а наутро кликнул крестьянин двух монастырских служек, попросил их отнести монаху ларь. Продели служки шест в кольцо на крышке ларя, подняли его и, согнувшись в три погибели, потащили в храм. Несут, а ларь на шесте раскачивается из стороны в сторону. Подошли к храму, вдруг слышат — внутри кто-то кричит:
— Осторожней! Больно! О-ой-ой! Откройте скорее!
Тотчас подняли служки крышку. Что за диво! В ларе настоятель сидит весь в синяках да в кровоподтеках.