Поп, слесарь и вор — марийская сказка

Поп, слесарь и вор — марийская народная сказка на русском языке

 
Жили на свете мужик с женою. Ни бедные, ни богатые. Было у них три сына. Сыновья под­росли. Куда-то их надо определить. Если дома их оставить да пахарями сделать, то им земли не хватит. Скотины тоже маловато. Охотниками сделать, так лес, в руках богачей. Решил мужик отдать их в ученье. Жене и говорит:

— Отдадим сыновей в ученье!
А жена заголосила:
— Если всех троих отдашь, кто же за нами будет уха­живать? Хоть одного оставь дома для опоры родителям!
Мужик был еще в силе и решил всех троих выучить. Посадил их в сани, довез до города и остановился на базаре. Подошел к ним поп и спрашивает:
— Что продаешь, мужик?
— Сыновей привез в ученье отдать, — отвечает мужик.
— Отдай мне одного, я выучу его на попа, — говорит поп.
— Бери любого, только выучи его, — отвечает мужик.
Поп выбрал старшего и увел.
Подходит вор. Он в шляпе, с тросточкой. Вор спраши­вает:
— Что продаешь, мужик?
— Сыновей привез в ученье отдавать, — отвечает му­жик.
— Одного я возьму на выучку, сделаю его богатым,— говорит вор.
— Бери любого, сделай только богатым, — отвечает отец.
Вор выбрал среднего и увел. Мужик думает: «Хорошему человеку отдал сына. Он в шляпе, с тросточкой. По­везло сыну». Он и не предполагал, что сына вручил зна­менитому вору.
Подходит к ним черный от копоти слесарь и спраши­вает:
— Что продаешь, мужик?
— Сыновей привез в ученье отдавать, — отвечает му­жик.— Двоих определил, вот самый младший остался.
— Я беру твоего сына и сделаю человеком с золоты­ми руками.
— Бери, сделай из него мастера на все руки, — отве­чает отец.
Слесарь взял младшего и увел.
Сыновья проучились три года. Как-то они встретились и надумали все трое ехать к отцу, повидаться. Приезжают они домой, мать с отцом им очень обрадовались.
— Вот, — говорит отец, — наши дети возвращаются! Какими умными они стали, какая красивая одежда у них! А ты, мать, не хотела их отпускать.
Потом отец, усадив своих сыновей за стол, спрашивает старшего:
— Ты на кого выучился?
— На попа, — отвечает старший сын.
— И то дело: когда свой поп, на церковь меньше рас­ходу.
Спрашивает теперь среднего:
— Ты на кого выучился?
— На вора, — отвечает средний сын.
Отец не поверил, думал, сын шутит. Ведь он отдавал его такому солидному господину со шляпой, с тросточкой. Спрашивает самого младшего:
— А ты на кого выучился?
— На слесаря — мастера на все руки.
— Хорошо! Дома мастер пригодится: то соху починить, то топор поточить, — говорит отец. А сам все думает о среднем сыне и переспрашивает:
— Ты действительно на вора учился?
— Да, отец, это правда. Ты же отдавал меня знаме­нитому вору, — отвечает средний сын.
— Отдавать-то отдавал, но не думал, что он такой. Нехорошему же делу ты учился!
Сказал это отец и пошел к попу посоветоваться.
— Все мои сыновья хорошему научились в городе. Только средний научился нехорошему. Все три года учил­ся воровать. Его надо разучить! Поговорите, батюшка, с ним. Пусть он отучится воровать.
Поп позвал к себе среднего сына мужика и начал его отчитывать:
— Вот ты, говорят, в городе научился воровать! Это же большой грех. На том свете из твоих рук сделают граб­ли и будут разгребать горящие угольки. Будешь в аду, а там тебя повесят над костром! В рай никогда не попадешь!
Юношу поп, так и этак запугивает.
— Говорите — воровать грех. Курить, водку-пить, пу­гать людей божьим наказанием — тоже грех. Вы-то, попы, сами курите, выпиваете, пугаете людей вечным адом и другими грешными делами занимаетесь!Ты, батюшка, хоть ругай меня, хоть не ругай, а чему научился, того не брошу! У богатых воровать, я считаю, не грешно!
— Ох, ты какой умный! Никак тебя не образумить! — кричит поп. А сам думает: «Как-нибудь надо, с ним раз­делаться. Проучить надо богохульника! Иначе по его при­меру начнут грабить купцов, попов, помещиков. Я постав­лен их оберегать!» — Подумал и сказал:
— Я не верю, что ты научился воровать! Ты меня и бога обманываешь. Вот у меня в конюшне сто­ит откормленный жеребец. Докажи, что ты умеешь воро­вать. Я приставлю к жеребцу трех сторожей, сможешь его украсть?
— Смогу! — ответил юноша.
— Если сможешь, то сегодня же приходи и укради! Тогда я поверю.
Вор ушел, а поп приставил к своему жеребцу трех сторожей и наказал: «Увидите вора, пристрелите его, как собаку!»
— Как прикажете, батюшка, так и сделаем! — отвеча­ют сторожа.
В это время вор тайком зашел в церковь, пробрался в алтарь, оделся в поповскую ризу, наклеил себе бороду и вышел. В лавочке купил четверть водки и пришел ночью к поповской конюшне. Открывает дверь конюшни:
— Ну, как вы караулите? — говорит сторожам поповским голосом. — Вы, наверное, озябли: ночи холодные. Ко­гда зябнешь, то водка может согреть. Вот вам водки при­нес, пейте до утра понемногу. Уж вы сегодня караульте хорошенько! — сказал поп-вор. Сам оставил сторожам чет­верть водки и стакан и ушел. «Да, батюшка сегодня рас­щедрился. Позаботился о бедных. Даже водки принес», — думают сторожа. Сами сначала попробовали по стакану, потом выпили по второму. А дальше водка сама в рот пошла. Опьянели сторожа и уснули мертвым сном. А вор зашел в полночь в конюшню и увел жеребца.
Утром выходит поп и приказывает к двенадцати часам запрягать жеребца. Подходит к конюшне, а сторожа ле­жат мертвецки пьяные.
— Что с вами случилось? — спрашивает их поп.
— Как что случилось, — промычали они. — Вы же са­ми, батюшка, напоили ночью.
Поп заглянул в стойло, а жеребца там нет. «Сумел же этот окаянный воришка украсть моего жеребца» — подумал про себя и заспешил к вору. Приходит к нему и спрашивает:
— Конь, у тебя?
— У меня!
— Отдашь обратно?
— Отдам, почему не отдать! Только напрасно ты спорил и говорил, что я не смогу украсть твоего жеребца, — говорит вор.
— Ну, оказывается, ты заправский вор, — говорит поп, кланяется и уводит своего жеребца.
Отец начинает укорять своего сына: «У нас в роду не было воров. Ты нарушил завет наших прадедов, украл у попа жеребца. Какой стыд! Какой позор! Больше ты, сынок, не ходи воровать».
— Я не хотел. Да батюшка сам уговорил воровать. Сам толкнул к греху. Что я мог сделать. Хотел он меня погубить, пристрелить! Нанял для этого трех сторожей с ружьями! Но ничего у него не вышло! Я проучил его, жир­ного борова! — отвечает сын.
— Если он сам толкнул на воровство, то он сам со­грешил. Еще хотел совершить второй грех — убить тебя, направляя на смерть, — говорят братья. — Хорошо что ты сумел его проучить!
Как раз в это же самое время в гости к попу приехал знакомый купец. Вот поп за столом рассказывает своему приятелю:
— В нашем селе есть такой хитрющий вор, что у меня от трех сторожей через три двери вывел жеребца.
— Да, это интересно, — говорит купец. — Давай позо­вем его сюда. Дадим порученьице украсть и убьем. Не то все начнут нас грабить.
— Да благословит господь! Убить надо его во время кражи, — сказал поп, перекрестился и послал своего слугу за вором.
Вора привели. Купец и спрашивает его:
— Это ты знаменитый вор?
— Да, я!—отвечает юноша.
— Так вот слушай, — продолжает купец. — Я положу под подушку триста рублей в бумажнике, в руки возьму револьвер, лягу спать при зажженной лампе, да при такой светлой, чтоб иголку можно было найти на полу. Сможешь украсть мой бумажник? Сумеешь украсть — все триста рублей твои! Но имей в виду, если тебя замечу, застрелю!

— Украду! — сказал вор.

Пошел он ночью на кладбище, а там в часовенке ле­жал покойник. Привез его к дому купца. Открыл тихонеч­ко окно. А купец в это время лежал в постели с револь­вером. В спальне горела светлая-светлая лампа. И вот вор тихо-тихо поднимает покойника в окно. Как только в окне показалась голова, купец, думая что это вор, выстрелил из револьвера прямо в голову. А вор сразу же толкнул покойника в спальню купца.

— А-ха! Попался, наконец! — от радости кричит ку­пец. — Уж слишком ты хвастался у моего приятеля, отца Василия! Теперь не будешь воровать! Гнить будешь, раб божий, в сырой земле! — так сказал бы поп Василий. Ох, обрадую его! Застрелил бедняцкую собаку!

Купец собрал всех домочадцев и приказал вынести убитого, запрячь лошадь и увезти на кладбище хоронить. Сам тоже отправился.

Приезжает купец с похорон, смотрит — под подушкой нет бумажника. Плакали триста рублей! Купец заподозрил своего работника, которого оставлял охранять дом во время похорон. И стал допрашивать его:

— Зачем ты взял моих триста рублей?

— Ничего я не брал, — говорит работник. — Ты убил одного, меня тоже, видимо, собираешься убить! Но я, Епимахович, не крал!

— Ну-ну, ладно! Пусть пропали триста рублей, зато я сегодня знаменитого вора убил! — успокаивает работника купец.

Однажды он снова отправился к отцу Василию в гости. У него как раз гостил архиерей. Купец не смел при архие­рее заикнуться о том, как он убил вора, но все же поте­рял свои триста рублей, о которых знали лишь вор и отец Василий.

За столом повели разговор о том и о сем. Затем поп начал рассказывать архиерею:

— У нас в селе живет знаменитый вор! Он при трех сторожах через три двери сумел вывести моего жеребца из конюшни!

— Ну-ка, приведите нечестивца сюда ко мне, — говорит архиерей.

Работники попа привели вора. При виде его у купца ум за разум зашел. Никак не может понять, как убитый им вор остался живым и невредимым! Но спрашивать не стал: опозорили бы его.

Архиерей и спрашивает вора:

— Говорят, ты большой мастер воровать?

— Раз говорят, то, значит, так и есть, — отвечает вор.

— Скажи-ка, сын мой, а зачем воруешь?

— Да ведь все воруют! Вот отец Василий напугал соседку концом света и утащил у нее курицу. А купец Епи-махович продает всем муку, смешав ее с мелом и золой.

— Да как ты смеешь! — крикнули было поп и купец.

— Да вы успокойтесь, господа! Все мы грешны перед богом. Кто больше, кто меньше. Но на отца Василия и Епимаховича, видимо, милому юноше наговорили. Я их знаю как верных и честных служителей царя и бога.

Затем архиерей решил извести такого опасного для церкви и царя вора. «Начнет хулить священнослужителей, народ отторгнет от церкви. Начнет позорить купцов, куп­цам и государю вред», — думает он.

— Сын мой, докажи мне, что ты стоящий вор! — го­ворит он. — Приходи ко мне сегодня к десяти часам вече­ра. Я лягу спать с револьвером. В карман положу пятьсот рублей. Если сможешь их вытащить — деньги будут твои­ми. Замечу во время кражи, застрелю на месте! Знай! Я зажгу в своей спальне десятилинейную лампу.

— Хорошо! — отвечает вор. — Украду твои деньги!

Вор направился к озеру, набрал полное ведро раков, надел белую, как снег, одежду, большой белый колпак с крестом, приклеил себе бороду и пошел в церковь, в ко­торой служил архиерей. Вынул из шкафа свечи, зажег и прикрепил их к спинкам рачков и пустил их на пол, Раки расползлись по церкве со свечками на спинах. И это вы­глядело очень таинственно в ночной церкви. Сам вор залез на колокольню и начал звонить в колокола.

Церковный сторож открывает церковные врата и видит, кто-то стоит: весь в белом, с огромной свечкой в руках, а на полу какие-то существа со свечками ползают. Он силь­но испугался и стал быстро креститься. В это время раз­дался громовой голос:

— Здесь, в этой церкви, сегодня ночью должен служить архиерей Пантелеймон в честь моего дня, Михаила архан­гела. Завтра мой праздник! А он, бездельник, сидит дома с револьвером в руках и бережет свое богатство! Если не явится сюда, безбожного греховодника громом поражу!

В ужасе прибежал церковный сторож к архиерею. А тот думал, это идет вор и закричал: «Руки вверх! При­стрелю!»

— Благочинный! Отец мой святой! — завизжал сторож.

Присмотрелся архиерей — стоит перед ним с подняты­ми руками церковный сторож. Сторож в ужасе передал ему:

— Беда, благочинный! В церковь спустился с неба сам Михаил архангел! С ним двенадцать апостолов со свеч­ками. Он хочет поразить тебя громом! За то, дескать, что забыл ты служить в честь Михаила архангела. Завтра, батюшка, день святого Михаила архангела. Церковь-то наша Архангельская.

Архиерей посмотрел на календарь. Да, действительно, завтра день Михаила архангела. Как же он мог забыть об этом?! Сторож еще добавил, что архангелу известно, что архиерей вместо службы сидит дома с револьвером и бережет свое богатство. Архиерей не на шутку испугался, как был, побежал в церковь. По дороге думает: «Беда! Что со мной будет? Архангелу Михаилу даже известно, что я дома делаю. Безграничны очи божьи! О-о, свят, свят, свят! Спаси меня, боже!»

Прибежал архиерей в церковь, увидел действительно святого Михаила архангела. Как на иконе! Встал перед ним на колени и стал умолять его:

— Господи боже, не убивай меня! Я действительно гре­шен! Забыл о твоем дне, занялся мирскими грешными де­лами. Прости и другие мои грехи: часто выпиваю, загля­дываю на чужих жен, присваиваю церковную казну.

— Ах ты, безбожник! Язычник несчастный! Завтра мой праздник, а ты забыл службу нести! К тому же еще блудничаешь как козел, воруешь церковные деньги! Не на служителя Христа похож, а на язычника-бандита, с ре­вольвером бегаешь! Бросай свое оружие! — громовым го­лосом говорит Михаил архангел.

Архиерей Пантелеймон только тут заметил, что у него в руках револьвер. Скорее бросил свое оружие. И начал ползать вокруг Михаила архангела и целовать его божьи ноги.

— Я накажу тебя, отец Пантелеймон, на первый раз! — продолжает он громовым же голосом. — Поражать громом не стану, так как сам раскаялся во всех своих грехах. Сними всю свою одежду, сложи ее у церковных врат, а сам будешь лежать в обнаженном виде в алтаре до вос­хода солнца. Вот мое наказание. Исполнишь — отпущу все твои грехи! У-у, несчастный! Забыл, о боге! Иди!

Архиерей был рад исполнить все, лишь бы «бог» не поразил громом. Сложил свою одежду у церковных, ворот, лег в алтарь, лежит и боится от страха даже вздохнуть. Глаза закрыл и думает про себя: «Велики божьи чудеса! Какой громовой голос! А апостолы перед ним ползают со свечками! Спаси боже, на этот раз пронесло!» А вор в это время вынул из одежды архиерея пятьсот рублей и ушел. На память архиерею оставил вместо громового голоса огромную трубу, в которую говорил, вместо апостолов — простых озерных рачков со свечками.

Архиерей утром встал, присмотрелся и видит, на полу церкви — ступить некуда — валяются мертвые рачки с огарками от свечей.

— О-о-о! — восклицает он. — Видно, вместе с богом с неба спустились рачки! Везде чудеса всевышнего!

Оделся в свою одежду и пошел домой. По дороге су­нул руку в карман — денег нет. От злости топнул ногой и произнес:

— Ну, обманул же меня, дурака, вор! Об этом никому не расскажу. Не то позора и срама не миновать.

Так разбогател этот вор. Построил магазин, накупил товаров и начал торговать. Отца и мать обеспечил. Да толку мало вышло из этой торговли. Произошла револю­ция. При народной власти его магазин закрыли. Сам вор исчез. Говорят, бежал в другую страну. Брат, который учился на попа, в новой жизни увидел свет и отказался от церкви. А тот, который выучился на слесаря, стал боль­шим инженером и живет припеваючи.