Прощение — рассказ Бориса Ганаго из книги «Небесный гость»
Селиванова обидели. Произошло все в один из осенних дней.
В то время, когда мальчик сидел у телевизора и смотрел порядком наскучивший ему фильм, в комнату вошла мама и сказала:
— Возле рынка продают недорогую капусту. Пойдем, купим на зиму.
Собрались быстро и уже через несколько минут ощущали на себе первый осенний заморозок.
Медленно кружились над головой мелкие снежинки.
Мама заняла очередь за капустой у машины и, оставив Диму, ушла по своим делам.
В шумной, мерзнущей толпе Диме пришлось стоять долго. Бабушки и дедушки, тети и дяди время от времени уходили погреться в ближайший магазин, а затем снова возвращались. Очередь напоминала жужжащий улей. Дима свое место не покидал ни на минуту.
Время тянулось долго. Ноги мальчика будто примерзли к земле. Ему пришлось узнать все о прогнозе на зиму, о различных способах соления и мочения капусты, о жизни не только в своем родном городе, но и во всей стране и даже за рубежом.
Приблизившись к машине, покупатели стали восстанавливать очередность, и оказалось, что Дима будто бы здесь и вовсе не стоял. Его начали выталкивать.
Стоящие рядом кричали:
— Я не знаю, за кем он!
— Лично я вот за ней занимала!
— А я — вон за тем пожилым мужчиной! Увидев подошедшую маму, мальчик чуть не расплакался от обиды. Старушка, стоявшая впереди Димы, подтвердила, что его мама занимала за ней, но отходила. Ничего не помогало.
Мама, не обращая внимания на крики, стала на свое место и подала продавщице мешки для капусты.
Очередь превратилась в шипящую змею, которая вся извивалась от головы до хвоста и пыталась ужалить.
Дима весь съежился от страха и обиды. В голову ударяли, как кувалдой, злые слова. Ему хотелось оправдаться, что он не наглец, не нахал, не спекулянт, хотелось закричать, но он не мог: ком обиды сдавил горло.
По дороге домой Дима еле сдерживал слезы.
— Не обижайся, сынок, Бог им судья, — сказала мама.
Но Диме все равно было обидно.
Дома он стал с новой силой переживать происшедшее. Ему представлялся и высокий мужчина в кожаной куртке, громче всех кричавший, и невысокая женщина в синей шапочке, и седой старик.
Все, что Дима не высказал там, в очереди, он сейчас мысленно выплескивал им наедине с собой.
Но от этого ему не становилось легче. Та змея, на которую была похожа очередь, как будто заползла ему в сердце.
Вечером ни у бабушки, ни у папы не оказалось времени забрать из детского сада маленькую сестренку. Пришлось Диме идти за ней.
Мальчик вышел из дома. Над его головой висел голубой свод неба. Солнце склонилось к западу, посылая последние лучи на землю. Быстро темнело.
В синей вышине зажглась вечерняя звезда. Дима увидел звездную даль, бесконечную и непостижимую в своей беспредельности. Перед ним раскрылась чудная картина! Отражение Самого Бога проникло в его душу и погрузило в благоговение.
И такой ничтожной и мелочной оказалась его сегодняшняя обида, что он засмеялся и, любуясь небом, закричал:
— Я прощаю вас, люди!
И сразу стало легко на душе.