Золотой ключик или приключения Буратино. Глава 25
Буратино первый раз в жизни приходит в отчаяние, но все кончается благополучно.
Глупый петух уморился, едва бежал, разинув клюв. Буратино отпустил наконец его помятый хвост.
— Ступай, генерал, к своим курам…
И один пошел туда, где сквозь листву ярко блестело Лебединое озеро.
Вот и сосна на каменистом пригорке, вот и пещера. Вокруг разбросаны наломанные ветки. Трава примята следами колес.
У Буратино отчаянно забилось сердце. Он соскочил с пригорка, заглянул под корявые корни…
Пещера была пуста!!!
Ни Мальвины, ни Пьеро, ни Артемона.
Только валялись две тряпочки. Он их поднял, — это были оторванные рукава от рубашки Пьеро.
Друзья кем-то похищены! Они погибли! Буратино упал ничком, — нос его глубоко воткнулся в землю.
Он только теперь понял, как дороги ему друзья. Пусть Мальвина занимается воспитанием, пусть Пьеро хоть тысячу раз подряд читает стишки, — Буратино отдал бы даже золотой ключик, чтобы увидеть снова друзей.
Около его головы бесшумно поднялся рыхлый бугорок земли, вылез бархатный крот с розовыми ладонями, пискляво чихнул три раза и сказал:
— Я слеп, но я отлично слышу. Сюда подъезжала тележка, запряженная овцами. В ней сидел Лис, губернатор Города Дураков, и сыщики. Губернатор приказал:
— Взять негодяев, которые поколотили моих лучших полицейских при исполнении обязанностей! Взять! Сыщики ответили:
— Тяф!
Бросились в пещеру, и там началась отчаянная возня. Твоих друзей связали, кинули в тележку вместе с узлами и уехали.
Что за польза была лежать, завязив нос в земле! Буратино вскочил и побежал по следам колес. Обогнул озеро, вышел на поле с густой травой. Шел, шел… У него не было никакого плана в голове. Надо спасти товарищей, — вот и все. Дошел до обрыва, откуда позапрошлой ночью сорвался в лопухи. Внизу увидел грязный пруд, где жила черепаха Тортила. По дороге к пруду спускалась тележка; ее тащили две худые, как скелеты, овцы с ободранной шерстью.
На козлах сидел жирный кот, с надутыми щеками, в золотых очках, — он служил при губернаторе тайным нашептывателем в ухо. Позади него — важный Лис, губернатор… На узлах лежали Мальвина, Пьеро и весь забинтованный Артемон, — всегда такой расчесанный хвост его волочился кисточкой по пыли.
Позади тележки шли два сыщика — добермана-пинчера.
Вдруг сыщики подняли собачьи морды и увидели на верху обрыва белый колпачок Буратино.
Сильными прыжками пинчеры начали взбираться по крутому косогору. Но прежде чем они доскакали до верха, Буратино, — а ему уже никуда не скрыться, не убежать, — сложил руки над головой и — ласточкой — с самого крутого места кинулся вниз, в грязный пруд, затянутый зеленой ряской.
Он описал в воздухе кривую и, конечно, угодил бы в пруд под защиту тетки Тортилы, если бы не сильный порыв ветра.
Ветер подхватил легонького деревянного Буратино, закружил, завертел его «двойным штопором», швырнул в сторону, и он, падая, шлепнулся прямо в тележку, на голову губернатора Лиса.
Жирный кот в золотых очках от неожиданности свалился с козел, и так как он был подлец и трус, то притворился, что упал в обморок.
Губернатор Лис, тоже отчаянный трус, с визгом кинулся удирать по косогору и тут же залез в барсучью нору. Там ему пришлось не сладко: барсуки сурово расправляются с такими гостями.
Овцы шарахнулись, тележка опрокинулась, Мальвина, Пьеро и Артемон вместе с узлами покатились в лопухи.
Все это произошло так быстро, что вы, дорогие читатели, не успели бы сосчитать всех пальцев на руке.
Доберманы-пинчеры огромными прыжками кинулись вниз с обрыва. Подскочив к опрокинутой тележке, увидели жирного кота в обмороке. Увидели в лопухах валяющихся деревянных человечков и забинтованного пуделя.
Но нигде не было видно губернатора Лиса.
Он исчез, — будто сквозь землю провалился тот, кого сыщики должны охранять, как зеницу ока.
Первый сыщик, подняв морду, издал собачий вопль отчаяния.
Второй сыщик сделал то же самое:
— Ай, ай, ай, ай-у-у-у!..
Они кинулись и обыскали весь косогор. Снова тоскливо взвыли, потому что им уже мерещились плетка и железная решетка.
Униженно виляя задами, они побежали в Город Дураков, чтобы наврать в полицейском отделении, будто губернатор; был взят на небо живым, — так по дороге они придумали в свое оправданье. Буратино потихоньку ощупал себя, — ноги, руки были целы. Он пополз в лопухи и освободил от веревок Мальвину и Пьеро.
Мальвина, не говоря ни слова, обхватила Буратино за шею, но поцеловать не могла — помешал его длинный нос.
У Пьеро по локоть были оторваны рукава, белая пудра осыпалась со щек, и оказалось, что щеки у него обыкновенные — румяные, несмотря на его любовь к стихам.
— Я здорово дрался, — грубым голосом сказал он. — Кабы мне не дали подножку — нипочем бы меня не взять.
Мальвина подтвердила: — Он дрался, как лев.
Она обхватила Пьеро за шею и поцеловала в обе щеки.
— Довольно, довольно лизаться, — проворчал Буратино, — бежимте. Артемона потащим за хвост.
Они ухватились все трое за хвост несчастной собаки и потащили ее по косогору наверх.
— Пустите, я сам пойду, мне так унизительно, — стонал забинтованный пудель.
— Нет, нет, ты слишком слаб.
Но едва они взобрались до половины косогора, наверху показались Карабас Барабас и Дуремар. Лиса Алиса показывала лапой на беглецов, кот Базилио щетинил усы и отвратительно шипел.
— Ха-ха-ха, вот так ловко! — захохотал Карабас Барабас. — Сам золотой ключик идет мне в руки!
Буратино торопливо придумывал, как выпутаться из новой беды. Пьеро прижал к себе Мальвину, намереваясь дорого продать жизнь. На этот раз не было никакой надежды на спасение.
Дуремар хихикал наверху косогора.
— Больную собачку-пуделя, синьор Карабас Барабас, вы мне отдайте, я ее брошу в пруд пиявочкам, чтобы мои пиявочки разжирели…
Толстому Карабасу Барабасу лень было спускаться вниз, он манил беглецов пальцем, похожим на сардельку:
— Идите, идите ко мне, деточки…
— Ни с места! — приказал Буратино. — Погибать — так весело! Пьеро, говори какие-нибудь свои самые гадкие стишки. Мальвина, хохочи во всю глотку…
Мальвина, несмотря на некоторые недостатки, была хорошим товарищем. Она вытерла слезы и засмеялась очень обидно для тех, кто стоял на верху косогора.
Пьеро сейчас же сочинил стихи и завыл неприятным голосом:
Лису Алису жалко —
Плачет по ней палка.
Кот Базилио нищий —
Вор, гнусный котище.
Дуремар, наш дурачок, —
Безобразнейший сморчок.
Карабас ты Барабас,
Не боимся очень вас…
В то же время Буратино кривлялся и дразнился:
— Эй ты, директор кукольного театра, старый пивной бочонок, жирный мешок, набитый глупостью, спустись, спустись к нам, — я тебе наплюю в драную бороду!
В ответ Карабас Барабас страшно зарычал, Дуремар поднял тощие руки к небу.
Лиса Алиса криво усмехнулась:
— Разрешите свернуть шеи этим нахалам?
Еще минута, и все было бы кончено… Вдруг со свистом примчались стрижи:
— Здесь, здесь, здесь!..
Над головой Карабаса Барабаса пролетела сорока, громко тараторя:
— Скорее, скорее, скорее!..
И на верху косогора появился старый папа Карло. Рукава у него были засучены, в руке — сучковатая палка, брови нахмурены…
Он плечом толкнул Карабаса Барабаса, локтем — Дуремара, дубинкой вытянул по спине лису Алису, сапогом швырнул в сторону кота Базилио…
После этого, нагнувшись и глядя с косогора вниз, где стояли деревянные человечки, сказал радостно:
— Сын мой, Буратино, плутишка, ты жив и здоров, — иди же скорее ко мне!