ВАЖНЫЕ СОБЫТИЯ
Увидев, что никто не обращает внимания на его желтые брюки,
Незнайка успокоился и перестал думать о милиционере
Свистулькине. День он провел довольно весело и только вечером,
когда лег спать, вдруг почувствовал какое-то беспокойство.
Сначала он даже не понимал, что с ним творится. Ему казалось,
будто он не то потерял что-то, не то обещал что-то кому-то
дать, но не исполнил обещанного, не то ему обещали что-то дать,
да так и не дали.
«Шут его разберет, что такое со мной! — недоумевал
Незнайка. — Все было так хорошо, и вот на тебе!»
Он принялся вертеться на кровати с боку на бок, изо всех сил
стараясь заснуть, и вдруг услыхал тоненький писк, будто комар
пищал. Незнайка насторожился и постепенно в этом писке стал
различать слова:
«А ты про милиционера забы-ы-ыл? Забы-ы-ыл?»
«Ишь ты! — удивился Незнайка. — Да это ведь совесть!
Ха-ха! Давно, как говорится, не слышали!»
Но совесть не обратила на его насмешки внимания и
продолжала:
«Ты вот спишь себе, а милиционера из-за тебя держат в
больнице. Пойди лучше к Компрессику и скажи, что Свистулькин на
самом деле видел у тебя волшебную палочку. Ведь Компрессик
считает, что Свистулькин не в своем уме, поэтому и находит
нужным его лечить».
— Вот наказание! — проворчал сквозь зубы Незнайка. — Как
только мне надо спать, она просыпается и начинает зудеть. Ей,
видите ли, ночью почему-то не спится.
Однако совесть не умолкала и все настойчивее твердила свое:
«Я ведь хочу, чтоб ты был лучше. Я не могу спать, когда
вижу, что ты поступаешь скверно».
«Ну ладно, ладно! — с раздражением отвечал Незнайка. —
Завтра пойду и расскажу все. Пусть милиционер накажет меня. И
волшебную палочку пусть заберет! Обойдусь и без палочки. Из-за
нее одни неприятности только!»
Не успел Незнайка это сказать, как совесть успокоилась, и он
моментально уснул.
На другой день Незнайка, конечно, никуда не пошел и никому
ничего не сказал, а вечером, когда совесть снова принялась
упрекать его, он сказал, что исполнит обещанное завтра. Таким
образом, он нашел очень хороший способ ладить со своей
совестью. С ней вовсе не нужно было спорить, а как только она
начнет упрекать, надо было сказать: ладно, мол, сделаю завтра.
Совесть моментально утихала, после чего можно было спокойно
спать.
Наши путешественники по-прежнему пропадали по целым дням в
парке, а в Солнечном городе между тем происходили очень важные
события, которые мало-помалу произвели значительные перемены в
жизни городских жителей. Огромную роль в этих событиях сыграли
трое бывших ослов, то есть уже известные всем Калигула, Брыкун
и Пегасик. С тех пор как эта троица встретилась на Макаронной
улице и Пегасик придумал протянуть поперек тротуара веревку, от
которой так пострадал милиционер Свистулькин, они больше не
расставались друг с другом. Втроем им было не так скучно, к
тому же Брыкун и Калигула надеялись, что Пегасик придумает еще
какое-нибудь интересное мероприятие. Пегасик сказал, что самое
интересное дело, которое он знает, — это обливать из шланга
водой прохожих, но, со временем, он, возможно, изобретет и еще
что-нибудь.
На следующее утро, как только на улицах появились
поливальщики цветов, Калигула, Брыкун и Пегасик отняли у одного
из них шланг и принялись обливать прохожих. Пока прохожие
сообразили, в чем дело, многие были облиты с головы до ног.
Такую же шутку Калигула, Брыкун и Пегасик проделали с прохожими
и на другой улице, потом на третьей. Все эти подвиги их не
прошли незамеченными, и на следующий день в газете появилось
новое сообщение. Вот что там было написано: «Нам уже
приходилось сообщать в нашей газете, как двое неизвестных
прохожих завладели шлангом для поливки цветов и поливали из
него пешеходов на улице. За вчерашний день произошло еще
несколько таких же нелепых случаев. Один из облитых с ног до
головы пешеходов простудился и заболел. В настоящее время он
находится в больнице, где, по всей вероятности, ему придется
пролежать несколько дней.
Необходимо отметить, что случаи обливания холодной водой
прохожих являются дикими, несообразными выходками, которые уже
давно не наблюдались в нашем городе. Последний раз такой случай
произошел несколько десятков лет назад. В те далекие от нас
времена еще существовали коротышки, которым доставляло
удовольствие делать неудовольствие другим коротышкам. Так,
например, некоторым из них нравилось, подкравшись к кому-нибудь
сзади, неожиданно ударить кулаком по спине или вылить кружку
холодной воды на голову. Многие из них любили играть в
пятнашки. Сбивая прохожих с ног, они носились по улицам шибче
ветра, почему и получили название ветрогонов.
В результате проведенных воспитательных мероприятий
ветрогоны перестали существовать в нашем городе уже много лет
назад. Остается невыясненным, являются ли обливавшиеся водой
коротышки ветрогонами, уцелевшими от прошлых времен, или это
какие-нибудь новые, неизвестно откуда появившиеся ветрогоны.
Надо надеяться, что в будущем все это выяснится».
Кстати сказать, обливание водой из шланга было не
единственным развлечением у наших ветрогонов. Увидев, что
жители Солнечного города часто играли в прятки, они тоже стали
играть в эту игру, но внесли в нее некоторые
усовершенствования. Впоследствии эта усовершенствованная игра
получила даже некоторое распространение среди простых коротышек
и была названа ветрогонскими прятками. Каждый играющий в эту
игру брал в руки кружку с водой. Тот, кто искал, должен был не
только найти того, кто прятался, но и облить его из кружки
водой, а тот, кто прятался, должен был облить того, кто искал.
Точно так же появилась игра, которая была названа ветрогонскими
пятнашками. При этой игре играющие гонялись друг за дружкой и
обливались водой из кружек. Как только пятнашке удавалось
облить кого-нибудь, он сейчас же переставал быть пятнашкой, а
вместо него пятнашкой становился облитый, который, в свою
очередь, старался облить остальных игроков.
Кроме подвижных игр, Калигула, Брыкун и Пегасик очень быстро
освоили и настольные игры, как, например, лото, домино,
бильярд, шашки и даже шахматы. Однако и здесь играть просто,
как все играли, им не понравилось, и Пегасик, который был самый
изобретательный из них, предложил играть на щелчки. При этом
методе проигравший партию в шахматы, шашки, домино или бильярд
подставлял лоб, а выигравший давал ему один, два или какое-либо
другое заранее обусловленное количество щелчков.
Необходимо напомнить, что все эти дикие выходки происходили
потому, что Калигула, Брыкун и Пегасик были необычные
коротышки. В каждом из них осталось кое-что от животного
состояния, в котором они пребывали прежде. Особенной грубостью
отличался Брыкун. Он никогда никому не уступал дороги на улице
— наоборот, норовил толкнуть каждого встречного, наступал всем
на ноги и плевался куда ни попадя. Вместо того чтоб смеяться
потихоньку, он оглушительно ржал, так что прохожие шарахались
от испуга в стороны и затыкали руками уши. Если ему что-нибудь
было надо, он не просил, а просто брал или отнимал. Если же ему
не давали, то он лягался ногами, а иногда даже пытался кусать.
Он всех называл лопухами и другими обидными прозвищами, всем
грозился оборвать уши, выдумал лазить в чужие квартиры, когда
хозяева спали, и брать без спросу их вещи.
Впрочем, Пегасик и Калигула были ничем не лучше. Им всем
троим по-прежнему казалось странным, что они ходят не на
четырех ногах, а на двух. Их все время одолевало желание
опуститься на четвереньки и закричать по-ослиному, но какая-то
внутренняя сила удерживала их от этого. В результате
неудовлетворенного желания их начинала грызть тоска, белый свет
становился не мил, и все время словно сосало под ложечкой, а от
этого хотелось выкинуть какую-нибудь скверную шутку, чтобы и у
других на душе сделалось так же нехорошо, как у них. Если бы
Незнайка узнал об их мучениях, то поскорей превратил бы их
обратно в ослов. Но он ничего об этом не знал.
Жители Солнечного города часто видели всех троих друзей
вместе. Каждому невольно бросалось в глаза имевшееся между ними
сходство. И на самом деле, все трое были одеты как бы по одной
моде: в яркие цветастые пиджаки с узенькими, короткими
рукавами, из которых торчали увесистые кулаки, длинные и
широкие брюки ядовитого зеленовато-желтого цвета, а на головах
вместо шляп или кепок — какие-то непривычные береты с яркими
пятнами. Если присмотреться внимательней, то и в лицах можно
было заметить сходство. Особенно обращало на себя внимание, что
у каждого был коротенький, словно пуговка, нос и длинная
верхняя губа, что придавало лицу какое-то недоумевающее,
глуповатое выражение. Различие, как уже говорилось, было лишь в
том, что у Пегасика веснушки сидели только на носу, у Брыкуна
— на носу и на щеках, а у Калигулы все лицо было усеяно
веснушками, словно маком.
Поскольку в Солнечном городе очень большое значение
придавалось одежде и вообще модам, многие жители тут же
обратили внимание на то, как были одеты Калигула, Брыкун и
Пегасик. Некоторые сразу вообразили, что появилась новая мода,
и бросились в магазины. Однако ни цветастых пиджаков с
узенькими рукавами, ни пестрых беретов в магазинах не
оказалось. Единственное, что можно было получить, — это желтые
брюки. Многие тут же нарядились в желтые брюки, но вскоре
увидели, что эти брюки были не такие, как надо. Во-первых, они
были недостаточно широкие; во-вторых, недостаточно длинные;
в-третьих же, они были просто желтые, в то время как настоящие
модные брюки были не чисто желтые, а с зеленоватым оттенком.
Огромные количества желтых брюк, выпущенные одежной фабрикой,
остались лежать в магазинах. Их никто не хотел брать. Иголочка
готова была рвать на себе волосы от досады. А в это время из
магазинов стали поступать на фабрику требования присылать
широкие желто-зеленые брюки, пиджаки с узкими рукавами и
пестрые береты.
— С ума можно сойти от таких требований! — кипятилась
Иголочка. — Где это видано, чтоб брюки были широкие, а пиджаки
с узкими рукавами! Нет, мы этого допустить не можем! Это
безвкусно.
— Конечно! — вторила ей Пуговка, которая была очень
рассержена тем, что сделанные по ее проекту брюки не находили
сбыта. — Где это видано, чтоб брюки были желто-зеленые! Это не
художественно! Не эстетично!
— Нет, нет! — подхватила Иголочка. — Наша фабрика таких
брюк выпускать не будет. Пусть они там хоть совсем без брюк
ходят, нам дела нет!
Некоторые любители одеваться по моде, не дожидаясь, когда
фабрики начнут выпускать нужные им фасоны одежды, стали сами
шить себе из зеленовато-желтой материи брюки такой длины и
ширины, как им хотелось. С модными пиджаками и беретами дело
обстояло проще. Достаточно было взять в магазине любой пиджак,
укоротить и обузить у него рукава, и пиджак сразу становился
модным. Для изготовления беретов употреблялись обычные шляпы.
Для этого у шляпы начисто обрезались поля, так что вместо шляпы
получался как бы колпак. У этого колпака подвертывались внутрь
края, наносились пятна какой-нибудь краской, а сверху
пришивался из кусочка веревочки хвостик. Некоторые модники
добились больших успехов в портняжном искусстве, а в одном доме
даже появилось общество по изучению кройки и шитья.
Нужно сказать, что подражание трем бывшим ослам не
ограничивалось одной одеждой. Некоторые коротышки так
усердствовали в соблюдении моды, что хотели во всем быть
похожими на Калигулу, Брыкуна и Пегасика. Часто можно было
видеть какого-нибудь коротышку, который часами торчал перед
зеркалом и одной рукой нажимал на свой собственный нос, а
другой оттягивал книзу верхнюю губу, добиваясь, чтобы нос стал
как можно короче, а губа как можно длиннее. Были среди них и
такие, которые, нарядившись в модные пиджаки и брюки, бесцельно
шатались по улицам, никому не уступали дороги и поминутно
плевались по сторонам.
В газетах между тем иногда стали появляться сообщения о том,
что где-нибудь кого-нибудь облили водой из шланга, где-нибудь
кто-нибудь споткнулся о веревку и разбил себе лоб, где-нибудь в
кого-нибудь бросили из окна каким-нибудь твердым предметом, и
тому подобное.
Честные коротышки, которых, конечно, было большинство в
городе, возмущались всем этим, а один газетный читатель, по
имени Букашкин, опубликовал даже большую статью в газете. В
этой статье читатель Букашкин писал, что он возмущается той
невозмутимостью, с которой все смотрят на творящиеся вокруг
безобразия. Он утверждал, что во всех этих безобразиях виноваты
неизвестно откуда взявшиеся ветрогоны, в существовании которых
теперь уже можно не сомневаться. Букашкин писал, что, откуда бы
ни взялись эти ветрогоны, с ними так или иначе надо бороться.
Для того чтобы бороться с ветрогонами, Букашкин предлагал
организовать общество наблюдения за порядком. Члены этого
общества должны были ходить по улицам, задерживать
провинившихся ветрогонов и подвергать их аресту: кого на сутки,
кого на двое суток, а кого и больше, в зависимости от размера
вины.
В ответ на статью Букашкина в другой газете появилась статья
читателя Таракашкина, который доказывал, что никакого общества
наблюдения за порядком организовывать не надо, так как такое
общество давным-давно организовано, и это не что иное, как всем
известная милиция, которая, однако ж, забыла, что ей надо
заниматься тем делом, для которого она была создана. По словам
Таракашкина, в прежние времена в Солнечном городе никаких
автомобилей не было, по улицам ходили одни пешеходы, и милиция
наблюдала только за тем, чтобы они не баловались, не
хулиганили, не дрались между собой, так как в те времена многие
коротышки были еще очень задиристые. С годами характер
коротышек заметно улучшился. Все сделались вежливые и
воспитанные, стали вести себя вполне хорошо и культурно. В то
же время на улицах начали появляться разные автомашины,
мотоциклы, велосипеды. Милиционеры занялись регулировкой
уличного движения и впоследствии даже забыли, что когда-то им
приходилось наблюдать за поведением жителей и обуздывать не
умеющих себя вести ветрогонов. В заключение Таракашкин писал,
что милиция снова должна заняться своим прямым делом и начать
борьбу с ветрогонами, не дожидаясь организации какого-то
общества или сообщества.
Вслед за этим в различных других газетах по этому вопросу
появилась целая куча статей разных коротышек. Одни коротышки
поддерживали мнение Букашкина, указывая, что у милиции теперь
есть много забот по регулированию уличного движения, поэтому
без организации общества наблюдения за порядком не удастся
справиться с беспорядком; другие писали, наоборот, что никакое
общество наблюдения за порядком не справится с беспорядком, так
как ни у кого нет опыта в этом деле, и поэтому борьбой с
ветрогонами должна заниматься милиция. Со статьями по этому
вопросу выступили такие коротышки, как Гулькин, Мулькин,
Промокашкин, Черепушкин, Кондрашкин, Чушкин, Тютелькин,
Мурашкин, а также профессорша Мордочкина.
Особенное внимание обратил на себя коротышка Кондрашкин,
который писал статьи в излишне резкой форме, называл ветрогонов
разными обидными именами, как, например, обломами,
вертопрахами, пижонами, пустобрехами, хулиганами, вислюганами,
питекантропами, печенегами и непарнокопытными животными, а
милиционеров — растяпами, ротозеями, недотепами, лопоухими
губошлепами, рохлями, размазнями, самозабвенными свистунами.
Такая резкость со стороны Кондрашкина объяснялась тем, что его
самого облили перед этим на улице водой, а находившийся
неподалеку милиционер даже не обратил на это внимания, так как
смотрел в другую сторону.