Таджикская народная сказка. Сказки Таджикистана.
Жил-был Пак со своей женой Лак. Была у них взрослая дочь — красоты у нее хватало, а ума не хватало.
Соседи увидели красавицу и рассказали всем о ней. По этому слуху однажды пришли в дом Лака и Пака сваты.
— Дочка,— сказала Лак,— тебя сватать пришли, скорее иди и принеси кувшин воды из хауза и поставь кипятить! Да побыстрей это сделай, чтоб понравиться сватам, чтоб они видели, какая ты проворная.
Дочь взяла кувшин и побежала к хаузу, но, зачерпнув воды, она вдруг задумалась: «Если я понравлюсь сватам, будет свадьба. Потом народится у меня сыночек, подрастет, и я с ним приду в гости к своим родителям, а мать моя скажет: «Душечка внучек, ты уже стал помощником, иди принеси водички, поставим чай кипятить!» Мое дитятко пойдет к хаузу, и только наклонится за водой, ноги у него поскользнутся, он упадет в воду и утонет… Что я тогда буду делать? Что скажу его отцу? О я, несчастная!!!»— и, сидя у хауза, она подняла такой крик и плач, что слезы ее потекли шестью ручьями…
— Лак, Лак!
— Что, дорогой Пак!
— Где же чай? — спросил Пак.
— Дочь наша пошла за водой, но что-то о ней ни слуху ни духу… Еще прошло немного времени.
— Лак, Лак!
— Что, дорогой Пак!
— Пришла ли наша дочь? — спросил Пак.
— Не пришла еще! — ответила Лак.
— Иди узнай, что с ней! — велел Пак.
Лак встала и пошла к хаузу. Пришла она и увидела, что дочь сидит у хауза и ручьями льет слезы.
— Эй, дочка, что же стало с твоей водой? Ой, что же ты сидишь и плачешь?
— Ох, мамаша, и не спрашивай! — сказала дочь.— Вот я сижу и думаю о том, что вдруг понравлюсь я сватам, будет свадьба, потом народится у меня сыночек, подрастет, и я с ним приду к вам в гости, а вы скажете: «Душечка внучек, ты уже стал помощником, иди принеси водички, поставим чай кипятить!» — и пошлете его к хаузу. Мое дитятко пойдет к хаузу, и только наклонится за водой, ноги у него поскользнутся, он упадет в воду и утонет… Что я тогда буду делать? Что скажу его отцу? О я, несчастная!!!
— Ой, да буду я жертвой твоего ума! — воскликнула Лак и, присев рядом с дочерью, тоже начала плакать.
Пак подождал немного — о дочери и о жене ничего не было слышно. Он подождал еще немножко — опять ничего не слышно. «Ох, что же с ними случилось?» — сказал Пак и сам пошел к хаузу. Подошел он и увидел, что обе они сидят у хауза и горько плачут.
— Эй, что случилось? Отчего вы так плачете? — спросил Пак.
— Ой, дорогой Пак,— сказала Лак,— посмотри-ка ты на нашу умницу, о, да буду я жертвой ее ума!
— А ну-ка, что она говорит? — спросил Пак.
— Она говорит, что если она понравится сватам, будет свадьба. Потом народится у нее сыночек, подрастет, и она с ним придет к нам в гости, а я скажу: «Душечка внучек, ты уже стал помощником, иди принеси водички, поставим чай кипятить!» Ее дитятко пойдет к хаузу, и только наклонится за водой, ноги у него поскользнутся, он упадет в воду и утонет… Что, говорит, тогда я буду делать? Что скажу его отцу?
— О, и я буду жертвой твоего ума! — сказал Пак и, присев рядом с ними, тоже стал горько плакать.
Так родители с дочкой сидели у того хауза и проливали горькие слезы. Плач и рыдания хозяев дома услышали сваты.
— Что случилось? — воскликнули они и побежали к хаузу. Прибежали они и увидели, что сидят родители с дочкой у хауза и навзрыд плачут.
— Что случилось? — спросили сваты.
— Лак, Лак!
— Что, дорогой Пак!
— Скажи им, что говорит наша умная дочка!
— О, дорогие гости! — начала Лак.— Наша умная дочка говорит: «Вдруг я понравлюсь сватам, будет свадьба, потом народится у меня сыночек, подрастет, и я с ним приду к вам в гости, а вы скажете: «Душечка внучек, ты уже стал помощником, иди принеси водички, поставим чай кипятить!»— и мы пошлем его к хаузу. Ее дитятко подойдет к хаузу, и только наклонится за водой, ноги у него поскользнутся, он упадет в воду и утонет… Что, говорит, я тогда буду делать? Что скажу его отцу?
Сваты услышали это и сказали:
— И на самом деле у этой девушки и красоты и ума достаточно!—И они сосватали дочку Лака и Пака, увезли ее с собой и устроили свадьбу.
— Лак, Лак!
— Что, дорогой Пак!
— Пойдем посмотрим, как живет наша дочка,— сказал Пак.
— Хорошо,— сказала Лак,— только вы, Пак, сходите и купите фунт масла, нажарим блюдо пирожков, тогда и пойдем.
Пак взял пиалу и пошел к продавцу масла. Продавец взвесил фунт масла и налил в пиалу Пака. Пиала наполнилась, и еще немного масла осталось.
— Немного вашего масла осталось, что мне с ним делать?— спросил продавец.
— Вот, вылейте сюда!— сказал Паки, перевернув пиалу, подставил ему донышко .
Масло на донышке пиалы Пак принес домой.
— Пак, Пак!
— Что, дорогая Лак!
— Ведь вы же мало принесли масла!— сказала Лак.
— Нет, не мало! Есть еще и в пиале!— ответил Пак.
Лак захотела посмотреть, что в пиале, и перевернула ее. Чуточка масла с донышка также пролилась на землю.
Лак и Пак посоветовались и решили, что без масла пирожки не изжаришь и что они понесут узелок горячих лепешек.
— Пак, тогда, пока я замешу тесто, вы раскалите печку-танур!—сказала Лак.
Пак принес дров, заглянул в печку-танур и увидел, что она красная-красная. А печка была красной от лучей солнца.
«Она ведь уже раскалена?»— подумал Пак, пошел и преспокойно уснул.
Вот Лак накатала лепешек и поднесла их к тануру. Смотрит — он накаленный докрасна. Она налепила на под танура лепешки.
Пришел Пак. Сидят и смотрят Лак и Пак на лепешки, а они не румянятся. Час смотрят, два смотрят — а они все не румянятся.
— Лак, Лак!
— Что, дорогой Пак!
— Неужели так и будем сидеть да смотреть? Давай выроем танур, возьмем его на плечи и пойдем — лепешки по дороге и испекутся!
Увидели родственники зятя, что идут отец с матерью невестки и несут на плечах печку-танур, побежали они им навстречу, сняли печку и поставили ее в сторону, а гостей ввели в дом и хорошо угостили.
Наступила ночь. Лаку и Паку постелили постель в одной комнате. Они лежали и осматривали комнату.
— Лак, Лак!
— Что, дорогой Пак!
— Посмотри-ка на стену, всюду она потрескалась.
— Пересохла, вот и потрескалась!— сказала Лак.— Бедная наша дочка, не догадалась помазать ее маслом. Тогда она бы не пересохла.
— Ну тогда давай сами вымажем ее маслом!— предложил Пак.
Лак и Пак поднялись, нашли на полке кусок масла и вымазали им всю стену. «Ну, сделали мы это дело, теперь будем спать!»—сказали они, но в это время Пак увидел в чуланчике два кувшина.
— Лак, Лак!
— Что, дорогой Пак?
— Неправду ты говоришь, что наша дочь глупая! Посмотри-ка, какая она умница; родители пришли издалека и все пропылились, пусть покупаются!— вот, видишь, она приготовила для нас две корчажки воды.
Лак и Пак начали купаться.
— Ах, какая сладкая вода! — сказал Пак.
— Видно, вода в этих местах сладкая!— откликнулась Лак.
Но была это не вода, а виноградная патока. Лак и Пак выкупались в патоке и легли в свои постели спать.
Занялась заря, забрезжил рассвет, взошло солнце. Хозяева дома разостлали во дворе ковер, расстелили по краям одеяла, развернули дастархон, приготовили чай и сидели, поджидая гостей. Но Лак и Пак никак не вставали. Хозяева были вынуждены войти в комнату и увидели, что гости прилипли к одеялам и не могут пошевельнуться.
— Эх,— сказали хозяева,— мы думали, что только дочь у них глупая,— оказывается, родители еще глупее!
Однажды родственники дочери Лака и Пака ушли далеко в гости. Дочь одна осталась в доме мужа. Встав утром с постели, она не захотела умываться и так, с неумытым лицом, взяла хлеб и стала есть.
Вдруг она заметила, что теленочек высунул голову из хлева и промычал: «Ба-а».
«Ох, окаянный, увидел-таки, что я неумытая ем хлеб! Теперь расскажет всем об этом и опозорит меня! Что же мне делать?»— подумала дочь и побежала домой к родителям.
— Лак, Лак!
— Что, дорогой Пак!
— И действительно, у дочки получилось неважно!— сказал Пак.— Ну, ладно, доченька, не печалься, эта беда поправима. Мы пойдем к судье и подадим ему прошение, чтоб он запретил рассказывать об этом людям.
Лак и Пак со своей дочерью пришли к судье.
— Это зависит не только от меня,— сказал судья, смеясь про себя над этими глупцами,— если, например, я запрещу говорить об этом у себя в городе, то по всей стране это запретить не могу! Это зависит только от падишаха, идите к нему!
Лак и Пак со своей дочкой пришли к падишаху. Он выслушал их и повелел: «Запретить кому-либо рассказывать о завтраке неумытой дочери Лака и Пака!» Глашатаи объявили об этом приказе падишаха по всей стране.