Людмила Петрушевская
Одна девочка была такая веселая!
Такая веселая, боевая, жизнерадостная, сильная, ловкая, смелая, много гуляла, скакала и прыгала, кричала, смеялась, проявляла свою силу и ловкость!
И эта девочка никак не хотела уходить с улицы, так любила играть и гулять.
Мама с папой ее звали, приглашали, возвращали, но она снова убегала.
Она была вольная и свободная девочка, сильная и смелая.
Все дело в том, что ее папа с мамой часто бывали заняты и оставляли ее то друзьям, то соседям, то бабушкам, вот она и привыкла обходиться одна.
Она лучше всех бегала и прыгала, лучше всех дралась, кричала и кусалась, лучше всех плясала, пела и дразнила.
Дети во дворе ее очень любили.
А папа с мамой ее тоже любили, но они то должны были работать, то им было некогда, то они уходили в гости, то по делам.
Но все-таки они на ночь возвращались домой.
И каждый раз их дочь не желала ложиться спать: бегала от них, кричала и кривлялась, никак не хотела засыпать и все рвалась во двор, хотя там уже никого не было.
И вот однажды родителям надоела эта комедия, они расстроились и сбежали поздно вечером куда глаза глядят.
А девочка все прыгала, играла и бегала во дворе до темноты, качалась на качелях, кидалась песком, кричала и пела, пока все дети не ушли по домам.
А когда все разошлись, она стала еще сильнее кричать и смеяться, качалась еще выше на качелях, буквально обсыпалась песком и лазила по деревьям.
Но никто ее не останавливал, не просил сойти с качелей, чтобы другие покачались, не делал ей замечаний насчет хулиганства, не ругал ее за драки и крики.
Тем более что и родители за ней не гонялись, как обычно, и не приманивали ее шоколадкой.
И девочке стало скучно.
Она тогда начала ходить по подъездам и звонить в звонки.
В одном месте ей открыла заспанная бабушка вся в белом и с длинной косичкой.
Она просто замахала на девочку руками и зашипела: «Тише! Тише! Все спят!»
А девочка спросила, как обычно, не выйдет ли Таня гулять.
– Нет, – шепотом закричала удивленная бабушка, – она спит!
В другом месте ей открыл дверь дядя в трусах. Он тер глаза, и на вопрос: «Выйдет ли Миша на улицу?», ответил, что кого-то надо сдать в милицию, чтобы не ходили тут, не будили народ.
Тогда девочке стало совсем скучно, она вышла во двор, стала громко петь и кидаться кирпичами, поглядывая на свои окна.
Она все думала, что папа и мама уже вернулись, но не тут-то было.
Один кирпич угодил в чье-то окно и стекло разбилось.
Кто-то там, за окном, глухо закричал, а девочка пожала плечами, вздохнула и поплелась домой.
Она позвонила в свою дверь, но ей никто не открыл.
Родителей-то не было!
А тем временем кто-то внизу ворвался в подъезд и стал с руганью вызывать лифт, крича и угрожая.
Девочка опять вздохнула, пожала плечами, сняла с шеи шнурок с ключом и открыла свою дверь, а в это время уже пришел лифт с каким-то седоком.
Только девочка хлопнула своей дверью, как этот кто-то стал стучать и звонить в ее дверь.
Кто-то кричал, что окно разбито, что ночь холодная, и где взять стекольщика ночью, и воры влезут, и где купить стекло, и что это за хулиганство.
А девочка послушала-послушала под дверью, а потом ей надоело, она и пошла в ванную и там исполнила свою давнишнюю мечту.
Она заткнула ванну пробкой и стала напускать туда воду, а потом в эту воду налила весь шампунь, который был в доме, и пустила плавать стаканчик с зубными щетками, затем положила туда же папину шляпу и мамины туфли, чтобы их постирать, кастрюлю с гречневой кашей, чтобы ее помыть, но кастрюля тут же захлебнулась и пошла ко дну.
Потом маленькая хозяйка положила в ванну несколько своих не очень чистых учебников (они тоже потонули), а затем она вылила туда же мамины французские духи.
Ванна получилась ароматная, но мутная, все дело портила гречневая каша, которая плавала повсюду и заполнила папину шляпу и мамины туфли, так что они вскоре скрылись под водой.
Тогда девочка бросила в ванну половую тряпку, чтобы она отмокла в шампуни и тоже стала душистая, а затем ей эта работа по хозяйству надоела, и она пошла на кухню.
Там хозяюшка поставила на огонь сковородку и положила туда два куска хлеба, решив приготовить себе ужин.
Кот, который тоже пришел на кухню, стал мяукать и тереться щеками о ноги девочки.
Она тогда открыла холодильник, увидела там жареную курицу и бросила всю курицу коту.
В дверь же тем временем все стучали и стучали.
Девочка пошла на балкон и стала смотреть вниз, не вышел ли кто из ребят погулять.
Но было темно.
Никто не вышел гулять, наоборот, все попрятались по кроватям.
Девочка тогда взяла с подоконника горшок с цветком, подумала и бросила его с балкона.
Горшок упал и со страшным стуком раскололся.
Но никто так и не проснулся.
Тогда она взяла второй горшок и тоже саданула его с балкона.
Так она переколотила все горшки и остановилась, ища еще чего-нибудь.
Тут она вспомнила про вазу с цветами, которая стояла в комнате.
Она пошла за вазой, надеясь грянуть ее с балкона с еще большим треском, и заметила, что в комнате почему-то мокро.
Вода буквально хлюпала под ногами.
Девочка тогда начала бегать в домашних тапочках прямо по воде.
А потом она села в эту воду, теплую и мутную, пахнущую французскими духами, и начала хлопать ладонями по воде, поднимая тучу брызг до самого потолка, и забрызгала потолок чем-то похожим на гречневую кашу.
И обои тоже оказались все в брызгах пены!
Девочка хохотала очень громко и радостно кричала «море, море», надеясь разбудить всех детей, чтобы они посмотрели на пену.
Но в дверь уже стучали очень сильно, и наконец дверь треснула и упала.
Куча людей побежала в ванную, а потом они выбежали оттуда и все помчались на кухню, откуда валил густой дым.
Потом они ворвались в комнату, поднимая тучу брызг, и впереди всех мчался кот с остатком курицы в зубах.
Все эти люди искали, очевидно, папу с мамой – но как раз их-то не было.
А девочка сидела в воде, пела и хлопала ладонями по волнам.
И наконец все столпились вокруг нее.
И одна старушка-соседка сказала:
– Видно, это прилетела ведьма на метле и заколдовала девочку. Но не беспокойтесь, я тоже умею расколдовывать. Надо взять такую же метлу, а можно просто веник или на худой конец палку. И знайте, что у детей есть такое специальное место ниже спины вот настолько (старушка показала пальцами не очень большое расстояние). И надо взять метлу, веник или даже просто палку, не важно. И хорошенько выколотить злое волшебство из этого заколдованного места.
– Я тебе как дам, – сказала девочка. – Я у нас в классе всех мальчишек побиваю.
Тут она горько заплакала и сразу заснула тут же, сидя в луже.
Все замолчали и стали собирать тряпками воду с пола.
Когда работа была закончена, то выбитую входную дверь аккуратно приставили к стене и ушли.
Старушка переодела девочку в сухое, потом, кряхтя (первоклассники тоже бывают тяжеленькие), уложила ее в кровать – а сама удалилась.
Утром девочка проснулась, встала, решила в школу не ходить и полезла в холодильник.
Увидев колбасу, она отдала ее всю коту, сама съела кусок хлеба и запила водой из-под крана.
Дверь в квартиру так и стояла прислоненная к стене, и девочка хотела сразу же идти гулять во двор, но призадумалась, вспомнив вчерашних людей у себя в квартире, и пока что никуда не пошла.
Однако к ней сразу же явилась вчерашняя старушка с кастрюлечкой в руках.
– Бабушка, – закричала девочка, – ты больше ко мне не ходи! Я не люблю всякие там разговоры про веники и палки!
– Как же не ходи, – возразила бабушка, – когда я вот взяла и вошла: двери-то нет! Входи кто пожелает. Родители твои сбежали от тебя, небось?
– А я тебя не пущу, – сказала девочка.
– Как не пустишь? – воскликнула старушка. – Когда я уже тут. Ну, а где папа с мамой? – спросила она у девочки.
– Не знаю, – ответила девочка, а сама на всякий случай, для защиты, руки держала позади – а вдруг старушка действительно схватит веник?
– Я тебе тут кашки принесла, – сказала бабушка. – Будешь кашу?
– Я не ем кашу, – воскликнула девочка, – А как приставить дверь обратно?
– О, это непросто, надо вызвать плотника. Давай я позвоню.
Старушка позвонила по телефону, и через несколько часов дверь починили.
Однако старушка не ушла.
Девочка просто не знала как ее выкурить из квартиры.
Старушка убиралась, мыла все подряд, сварила картошки, но девочка есть не захотела.
– Ты что, здесь поселилась? – спросила она старушку.
– Да вот, размышляю об этом, – откликнулась та с кухни.
– А где мои папа с мамой? – со слезами спросила девочка. – Они что, пропали? Я их больше не увижу?
И она задала такого реву, что старушка испугалась и позвонила в милицию.
И к вечеру милиционеры привезли в машине связанных папу и маму, которые упирались и ни за что не хотели входить в квартиру.
– Мама, папа, – кричала девочка, обливаясь слезами, – не бойтесь, заходите, я больше никогда не буду так делать! Простите меня! Не уходите больше никогда!
Мама и папа мрачно смотрели в пол и не отвечали.
Милиционеры их развязали и удалились вместе со старушкой.
К утру вся семья проснулась в одной кровати – девочка ни за что не хотела отходить от родителей ни на шаг.
С большим трудом мать с отцом отвели ее в школу и уговорили остаться с учительницей.
Девочка взяла с родителей обещание прийти за ней точно в двенадцать.
И с тех пор она боялась даже выходить во двор – все стерегла, чтобы папа с мамой не сбежали.
И отпускала их только на работу, а в магазин и в гости ходила с ними вместе.
И папа с мамой, как ни странно, были теперь довольны.