Рассказ Александра Сергеевича Баркова
Прошлым летом я приехал погостить к своим дальними родственникам в деревню Бузаиху. Изба под тесовой крышей стояла на взгорье. У крыльца рос куст сирени. Мне отвели небольшую светлую комнату. По утрам под окнами ворковали голуби, гудели пчелы, кудахтали куры, неистово горланил петух Митрий. На крыльце, свернувшись калачиком, грелся на солнце рыжий кот Тришка.
В избе пахло пирогами и медом.
После завтрака я шел в сад. Облюбовывал себе укромное местечко и читал.
Днем, когда становилось знойно и воздух делался вязким, я спускался к реке. Плавал в прохладной воде, затем переходил под сень разлапистых лип и отправлялся путешествовать по заповедным ягодным местам.
Однажды, набродившись вдоволь по лугам, по оврагу, где в детстве играл в казаков-разбойников строил из снега крепости и блиндажи, я порядком устал и сел отдохнуть на пенек рядом со сторожкой лесника. Внезапно за спиной раздался звонкий ребячий посвист.
Я повернулся и увидел на тропе мальчика лет шести. Нос-пуговка в царапинах. За плечами ружье. В меня стрельнули зеленые, с лукавинкой глаза.
Мы кивнули друг другу и познакомились.
— Егор Пахомов,— мальчик насупил брови.
— Чей ты будешь?
— Дедов.
— Где он?
— В обход ушел. Скоро придет.
— А родители?
— Мамка в больнице, в город увезли.
— А отец?
— Отец? Отец далеко…
— Ну…
— На границе.
Егор опустил глаза, потоптался на месте и со вздохом уставился на мой ботинок. В дороге у меня случилась авария — отвалилась подошва. Пришлось ее подвязать бечевкой, отчего нога приобрела забавный вид.
— А что без сапог? — спросил Егор.
— Да вот решил: ногам тяжко будет.
— У нас без сапог нельзя,— возразил Егор.
— Это почему?
— Болота, змеи…
— Так, так…
— И без ружья тоже. Далеко ходить без ружья нельзя.
— Ну?
— Медведи шатаются, рысь…
— И ты видел?
— Я — не…— Егор переступил с ноги на ногу.— Дед сказывал. Таганьково знаете?
— Как же…
— На той неделе там медведь объявился. Залез в сад к Пузановым и всю малину попортил. Одни голые ветки оставил. Такой обжора!
— Кто ж его видел?
— Да Генка Пузанов, Он аккурат из лесу шел. Смотрит, медведь на заборе. Он грибы на дорогу вывалил. Корзину на голову нахлобучил и давай что есть сил свистать.
— Не растерялся!
— Ага,— продолжал Егор.— Медведь, он хоть здоров, да трусоват. Испугался и задами к лесу тикать.
— Больше не наведывался?
Пока нет… Только дед Елисей мне ружье дал. Из коры выточил.
Егор присел на одно колено, вскинул ружье, прищурил левый глаз:
— Пугануть всякого можно…
— Еще бы,— кивнул я.— А если рысь?
— Рысь? Что рысь…— Егор нахмурился, почесал затылок.— Рысь днем спит. А ночью костер жечь надо. Огня боится.
С опушки донесся тонкий призывный лей собаки. Видно, она выследила зверя и теперь подвывала, звала хозяина.
Егор насторожился, с ружьем наперевес бросился на шум. Я поспешил вслед за ним.
— Стой, Валетка!— скомандовал Егор.
На вершине березы сидел бельчонок. По временам он вздрагивал, сжимался в комок, боязливо перебирал лапками тонкие ветки. До ближайшего дерева было метров пять, зверек не решался прыгнуть.
Мальчик смекнул, что дело серьезное и просто так пес не угомонится. Приставил ружье к плечу, прицелился. Трах-тара-бах! — последовал оглушительный выстрел. Собака только того и ждала, понимающе крутнула хвостом, радостно взвилась и заколесила вокруг дерева в поисках добычи.
— Молод еще…— сказал Егорка.— Зимой дед белковать учил, а сейчас не время зверя стрелять. Пускай бельчонок растет.
Мальчик схватил пса за ошейник и потащил к сторожке.
«Ку-ку, ку-ку…» — за рекой робко подала голос кукушка.
Вскоре из ближнего леска ей ответил другой, веселый, раскатистый голосок: «Ха-ха-ха… ха-ха-ха…»
Мальчик замедлил шаги, прислушался.
— Куковей кукушку зовет.
— Ну да?
— Он ей кукукает, а она ему в ответ хохочет.— Егор шмыгнул носом и внезапно спросил: — Вы кукушку-то видели?
— Нет,— признался я.— Не пришлось. А ты?
— Видел.
— Вблизи? — удивился я.— Ведь она человека к себе не подпустит.
— Хитрющая, знаю. Я из орешника манок сделал. Покуковал у крыльца, она сама прилетела.
Валет почувствовал, что хозяин отвлекся и гавкнул.
Егор погрозил неслуху кулаком и двинулся дальше
Небо вдруг посерело, затянулось тучами словно набежали ранние сумерки.
Я повернул к дому, туда, где неторопливо бежала, позванивая на перекатах, река.
— До скорого! – крикнул я на прощанье внуку лесника.