Рассказ Александра Сергеевича Баркова
Ночью дождь гулко барабанил по крыше. Порывистый ветер гнул сучья, трещали и скрипели стволы деревьев.
С рассветом дождь перестал. Солнце неприметно пробилось сквозь цепочку серых туч. Под окнами запели скворцы. В их прощальных песнях слышится радость и грусть.
Егорка выскочил из дому. Запрыгал по дорожке, оставляя на песке следы. Остановился возле калитки. Забор погнула черемуха. Старая, дуплистая, она упала, будто прилегла отдохнуть.
Егорка потряс мокрый шершавый ствол, словно попросил дерево: «Хватит лежать, поднимайся!» Вдруг откуда-то на него орехи посыпались; один… другой… третий…
— Дедушка! — позвал Егорка.— На черемухе орехи выросли!
— В огороде бузина, в Киеве дядька,— отозвался с пасеки дед.— Утром зачем-то будильник стал разбирать и сломал… Теперь орехи на черемухе?
Не спеша дед подошел к забору, как доктор, ощупал и осмотрел дерево. Сунул прутик в дупло — и на его широкой морщинистой ладони появились орехи…
— Чудеса на свете творятся…— пожал плечами дед.
Вдруг прямо по траве к черемухе рыжий бельчонок скачет. Заметил непрошеных гостей, встал на задние лапки да как рассердится, как зацокает: «По какому такому праву мои орехи берете?»
Дед поманил внука и приложил палец к губам. Спрятались они с Егоркой за кустами смородины.
Бельчонок успокоился, не спеша стал приближаться к черемухе. Прыгнет, остановится, шейку вытянет — воздух понюхает.
Схватит зубами орех и — стрелой назад.
— Нынче зверька день год кормит,— сказал дед.— Зима на носу. Надо до снега поспеть в новую кладовую запасы перетаскать.