Рассказ Александра Сергеевича Баркова
Пограничники возвращались на заставу. Дорога шла через болото, заросшее камышом, осокой, редким осинником, и спускалась на широкий луг. Недавно на нем, словно маленькие полевые солнца, пестрели ромашки, пряно и свежо пахло клевером и, опутанные повиликой, позванивали на ветру колокольчики. Но теперь на лугу пусто и голо: поутру здесь на славу поработали косцы. Лишь кое-где мелькают зелеными островками заросли чертополоха.
Мы обходим эти островки и идем дальше по колючей стерне.
— Стой! — закричал мой товарищ и схватил меня! за плечо.— Раздавишь…
Я взглянул под ноги и заметил перевернутое гнездо, а рядом крохотного перепеленка. Птенец замер, прижался к земле, только голубой пушок на его голове едва вздрагивал.
Я поднял птенца и осторожно положил на ладонь. Он был похож на маленькую серую варежку. Лишь по временам живая варежка тихо попискивала. Птенец звал мать.
Мы посмотрели кругом, но поблизости никого не было.
И тут я предложил:
— Отпустим его…
— Да разве не видишь,— возразил мой товарищ. В небе-то…
Я поднял голову. Там в синей дымке медленно парил ястреб.
Так вот почему не видно матери птенца. Луговая курочка увела своих детей в заросли, подальше от опасности. Ну, а этот был, наверное, ротозей — вот и отстал.
Пока мы раздумывали, как поступить, ястреб сделал последний круг и скрылся из виду.
Я положил птенца на землю, и мы затаились в кустах: а вдруг перепеленку еще понадобится наша помощь!
Минуту спустя на зов птенца из зарослей выпорхнула перепелка, Видно, она давно заметила нас, и теперь прикинулась больной, раненой: то падала на землю и кралась, как мышь, то вновь поднималась, вытягивала шею и, прихрамывая, бежала вперед. Она пыталась увести нас от детеныша.
Мы поняли это и отошли подальше. Луговая курочка громко, призывно вскрикнула. И откуда ни возьмись — из-под кочек, из-под листков, лопушков выкатились серые комочки. Они построились гуськом, один за другим, девять сестер и братцев. А последним, десятым, стал в строй наш. Перепелка, как командир, впереди. И шеренга двинулась в заросли.
— Порядок! — сказал я.
— А ты как думал! — ответил мой товарищ.— Дисциплина! И птице без нее нельзя. Не то к ястребу в когти угодишь!