Сказки Астрид Линдгрен для детей
– Эй ты, мелочь пузатая! Мелочь!!
Резко, протяжно и ликующе пронзил этот крик вечернюю тишину.
Тот, кто, очевидно, и был мелочью пузатой, поднялся на грядке с клубникой и стал внимательно всматриваться в соседний сад. Но враг не показывался. Зато снова прозвучало как вызов:
– Э-эй, ты, мелочь пузатая!
Тогда тот, кто был на грядке с клубникой, разозлился всерьез.
– Иди сюда, ты – трусишка! – воскликнул он. – Иди сюда и скажи мне это в лицо… Слабо?
Белокурая голова с быстротой молнии вынырнула из густой листвы вяза, росшего возле соседнего забора.
– А вот и не слабо! – откликнулся белокурый и вызывающе плюнул через забор. – А вот и не слабо! Мелочь пузатая!!
По всему селению пронеслось, словно лесной пожар: Альбин и Стиг снова принялись за свое! И несколько мгновений спустя все окрестные мальчишки уже стояли в напряженном ожидании на дороге.
Да, Альбин и Стиг снова принялись за свое. Они занимались этим каждый вечер. Они занимались этим давным-давно. Они соперничали. Соперничали почти целых девять лет. То есть с тех самых пор, когда лежали в колыбельках.
– Подумать только, у Стига уже вырос первый зуб, – гордо сказала мама Стига маме Альбина, когда мальчикам было по шесть месяцев. После чего мама Альбина пошла домой и сунула указательный палец в ротик Альбина. Но нащупала лишь мягкую, беззубую десну.
– Подумать только, Стиг уже может стоять, если только есть за что держаться, – сказала несколько месяцев спустя мама Стига маме Альбина.
Мама Альбина пошла домой, вытащила его из колыбели и поставила возле дивана на кухне. Но маленькие кривые ножки Альбина подогнулись и он с криком рухнул на пол.
– Подумать только, Стиг ходит уже так хорошо, что впору маршировать, – еще несколько месяцев спустя сказала мама Стига.
Тогда мама Альбина ринулась со своим мальчиком к доктору, чтобы узнать, не болен ли чем-нибудь крошка Альбин.
Конечно же, он ничем не был болен.
– Все дети начинают ходить в разное время, – сказал доктор.
Но вот настал праздник и на улице мамы Альбина.
– Подумать только, Альбин говорит уже «прогноз погоды», хотя ему не больше двух лет, – сказала она маме Стига.
– Скажи «прогноз погоды», – решительно велела та сыну.
– Де-де, – сказал Стиг.
Это означало «дедушка» и было совсем не то же самое, что «прогноз погоды».
Мало-помалу Альбин и Стиг начали ходить в школу. Они сидели на одной парте и, собственно говоря, должны бы стать лучшими друзьями. Но о какой дружбе может идти речь, когда они все время состязались друг с другом. И оба старались во что бы то ни стало переплюнуть друг друга, потому что так уж повелось с тех самых пор, когда они были совсем маленькими. До чего же трудно им жилось! Если учительница ставила Альбину «хорошо» по арифметике, то Стиг свирепствовал, точно лев. Он сидел дома и считал, считал без конца, пока глаза не вылезали у него на лоб. А если Стиг отличался в гимнастике, пройдя на руках вокруг школьного двора, то Альбин потом полдня надрывался за скотным двором, повторяя этот трюк.
То, что Альбин сидел теперь на дереве и кричал «мелочь пузатая» Стигу, было вызвано тем, что Стиг в тот же самый день прыгнул на пять сантиметров выше Альбина во время состязания, устроенного окрестными мальчишками на лугу, у церкви. Это раздосадовало Альбина и задело его до самой глубины души; и самое меньшее, что он мог сделать, это кричать: «мелочь пузатая».
Стиг гневно взглянул вверх на вяз и сказал:
– Тебе бы лучше потренироваться в прыжках в высоту, чем сидеть на дереве и обзывать старших.
Старшим был не кто иной, как Стиг. Он родился на два дня раньше Альбина.
– Плевать мне на прыжки в высоту, – сказал Альбин. – По крайней мере, прыжки в высоту снизу вверх. Но держу пари, что переплюну тебя в прыжках сверху вниз. Я не побоюсь спрыгнуть вниз с этой ветки, а тебе слабо!
И Альбин спрыгнул. Стиг тотчас перелез через забор, взобрался на вяз и повторил подвиг Альбина.
Мальчишки, стоявшие на дороге, с интересом наблюдали за ходом событий. Одни болели за Альбина, другие за Стига.
– Давай, давай, Альбин! – кричал один из «альбинистов».
– Эй, Стиг! – кричал «болельщик Стига». Тогда Альбин влез на крышу отхожего места.
– Я не побоюсь спрыгнуть отсюда! – закричал он Стигу.
И спрыгнул. Стиг презрительно фыркнул. С крыши отхожего места он-то мог бы спрыгнуть и в двухлетнем возрасте, заверил он.
– Но я не побоюсь спрыгнуть с самого высокого штабеля досок, наверху, у лесопилки, – продолжал он.
Мальчишки гурьбой повалили к лесопилке и восторженно смотрели, как Стиг прыгает вниз с самого высокого штабеля досок.
Альбин размышлял. Что бы ему теперь придумать?
– А я не побоюсь спрыгнуть с моста, – сказал он, но голос его звучал не очень уверенно.
– Браво, Альбин! – закричали альбинисты. И вся орава устремилась к мосту, чтобы посмотреть, как Альбин прыгает оттуда.
– Давай, Стиг! – кричали болельщики Стига.
Стиг судорожно глотнул воздух. Прыгать с моста было жутко высоко. Что бы такое придумать почище Альбина?
– Я не побоюсь спрыгнуть с крыши самого высокого дровяного сарая, – сказал он под конец.
– Спичку не переплюнешь! – горланили его болельщики.
Стиг достал лестницу и влез на крышу сарая. Он посмотрел вниз. От высоты кружилась голова.
– Ха-ха, слабо тебе, трусишка! – заревел Альбин.
После прыжка он спокойно лежал уже некоторое время, чтобы в животе все снова успокоилось.
Альбин совершенно растерялся. В чем-то он должен был переплюнуть Стига, того, кто побил его рекорд, прыгнув выше на пять сантиметров.
В полдень пошел дождь. И тут, стоя у дровяного сарая, Альбин увидел, как маленький дождевой червь, привлеченный сыростью, вылез из щели. Альбина осенило.
– Я не побоюсь съесть дождевого червяка, – сказал он. – А тебе слабо!
И раз, он проглотил червяка.
– Браво, Альбин! – закричали альбинисты.
– Стиг тоже может сожрать червяка! – закричали болельщики Стига и принялись услужливо искать для него червяка.
Стиг побледнел. По-видимому, червяк не был его излюбленным лакомством. Но его болельщики вскоре появились с дождевым червяком, которого нашли под камнем.
– Слабо тебе, трусишка! – кричал Альбин.
Тогда Стиг съел червяка. После этого он исчез за деревом. Потом мало-помалу появился опять. Но вид у него был смущенный.
– Сожрать червяка может любая мелочь, – сказал он. – А я спрыгнул с крыши дровяного сарая. А тебе слабо.
– Мне – слабо?! – возмутился Альбин.
– Ему – не слабо! – орали альбинисты.
– Ясное дело, слабо! – кричали болельщики Стига.
– Я не побоюсь спрыгнуть с крыши хлева, – заявил Альбин. Но ему стало холодно, когда он произносил эти слова.
– Браво, Альбин! – орали альбинисты.
– Да куда там! Слабо ему! – говорили болельщики Стига.
Лестницу подтащили к хлеву. Из соображений безопасности ее поставили у той стены, которая не просматривалась из дома. Могло ведь случиться и так, что мамам Стига и Альбина вряд ли пришлось бы по вкусу именно такое состязание.
У Альбина дрожали ноги, когда он лез по ступенькам лестницы. И вот он уже на крыше хлева. Он смотрит вниз, в бездну. Какими маленькими кажутся там, внизу, мальчишки! Сейчас-сейчас он прыгнет! Нет, это просто ужасно! Он переводит дух и молит Бога, чтобы ноги поднялись сами собой. Но ноги его не слушаются.
– Он боится! – торжествующе воскликнул Стиг.
– Покажи ему, как это делается! – заорали болельщики Стига. – Спрыгни сам с крыши хлева, Спичка, пусть он лопнет от стыда!
М-да, это было не совсем то, о чем мечтал Стиг. Он ведь уже спрыгнул с крыши сарая, может, хватит с него.
– Спичке, точно, слабо! – кричали альбинисты. – Подумаешь, крыша сарая, это раз плюнуть: Альбин спрыгнул бы с нее тысячу раз, правда, Альбин?
– Ну да! – закричал с крыши хлева Альбин. Хотя в душе понимал, что никогда больше не захочет прыгать ниоткуда, даже с крыльца.
Тут Стиг тоже полез на крышу.
– Мелочь пузатая, – ласково сказал ему Альбин.
– Сам ты – мелочь пузатая, – огрызнулся Стиг.
Потом он глянул вниз и лишился дара речи.
– Прыгай, Альбин! – орали альбинисты.
– Прыгай, Спичка! – кричали болельщики Стига.
– Стиг непременно себе что-нибудь сломает! – горланили альбинисты.
– И не стыдно тебе, крошка Альбин?! – вопили болельщики Стига.
Стиг и Альбин закрыли глаза. Разом шагнули они в пустоту.
– Как это, в конце концов, случилось? – удивленно спросил доктор, наложив шину Стигу на правую, а Альбину на левую ногу. – Две сломанные ноги в один и тот же день!
Стиг и Альбин пристыженно поглядели на него.
– Мы соревновались, кто прыгнет выше, – пробормотал Стиг.
Потом они лежали рядом, каждый на своей больничной койке и упрямо смотрели каждый в свою сторону. Но как бы там ни было, они вдруг покосились друг на дружку и начали хихикать, несмотря на свои сломанные ноги. Сначала они просто хихикали, но их все сильнее и сильнее разбирал смех. И вдруг они так громко расхохотались! На всю больницу! И тогда Альбин спросил:
– Ну и что в этом, собственно говоря, такого хорошего – прыгать с крыши хлева?
А Стиг расхохотался так, что едва смог произнести:
– Знаешь, Альбин! И зачем мы только слопали этих дождевых червяков?