Французская народная сказка
Жила когда-то в прекрасном замке богатая знатная женщина. Были у нее родная дочь и падчерица. Дочь звали Кахо; она была безобразна, неопрятна и злого нрава. Падчерица
же, по имени Жанна, была прекрасна собой, приветлива, добра и рассудительна.
Женщина любила только родную дочь и дарила ей все, чего бы та ни пожелала: нарядные платья, драгоценности, а падчерицу ненавидела, одевала ее в отрепья и обходилась с ней как со служанкой.
В лесу недалеко от замка стояла старинная часовня, куда, по преданию, каждую ночь приходил священник, умерший много лет назад; он все пытался отслужить мессу, но это ему не удавалось, потому что не было причетника.
Утверждали также, что в полночь в часовне светится огонек и что там водятся привидения.
Чтобы попасть в часовню, надо было пройти перекресток, где, говорили люди, ночные плясуны устраивали свои игры и забавы. После захода солнца все старались держаться подальше от этих мест.
Злая мачеха все думала и гадала, как ей отделаться от Жанны, — ведь тогда наследство ее мужа досталось бы не Жанне, а Като.
Как-то раз, в воскресный вечер в декабре, мачеха засиделась у очага, слушая, как ее слуги пели старинные дедовские песни и рассказывали сказки, одна другой чудеснее. Когда пришло время сообща прочесть вечернюю молитву, она вскричала:
— Ах, какая досада, я забыла в часовне свой молитвенник. Жанна, скорее сходи за ним!
— Хорошо, матушка, — ответила бедняжка.
Но ей было страшно, и она сказала одной из служанок:
— Пойдем со мной, Маргарита.
— Нет, нет, ты пойдешь одна, — сказала мачеха. — Уж не боишься ли ты? В твои-то годы? Ступай!
Жанне пришлось покориться. Собачка ее Фидель, всюду ее сопровождавшая, побежала было за ней. Но Като погналась за собачкой, дала ей пинка и заперла дверь, чтобы Фидель не могла выйти.
Фидель выскочила в окно, разбив стекло, и догнала свою хозяйку. Жанна немного ободрилась, увидев собачку, погладила ее и велела не отставать.
Была чудесная лунная ночь. Дойдя до перекрестка, девушка увидела семерых крохотных человечков больших шляпах — семерых карликов, которые плясали, держась за руки и распевая. Она остановилась, не решаясь продолжать путь. Один из плясунов отошел в сторону, остальные же подбежали к ней и увлекли ее в свой хоровод, восклицая:
— Пляшите с нами, красавица, пляшите, пляшите с нами!
— Охотно, судари мои, — учтиво сказала Жанна,— если это вам приятно.
И она закружилась в хороводе. Песни и пляски продолжались, карлики старались еще больше прежнего.
Вдруг карлик, державший Жанну за правую руку, воскликнул:
— Ах, какая милая, прелестная девушка!
— Пусть она станет еще вдвое милее и прелестнее, — ответил тот, который держал ее за левую руку.
— Ах, какая разумная девушка! — сказал третий.
— Пусть она станет еще вдвое разумнее! — пожелал четвертый.
— Ах, какая прекрасная девушка! — сказал пятый.
— Пусть она станет еще вдвое прекраснее! — сказал шестой.
— Прекрасна, как звезды на небе! — добавил седьмой, тот, который не плясал с другими.
Затем карлики один за другим, опять-таки за исключением седьмого, поцеловали девушку и исчезли.
Дойдя до часовни, Жанна там не увидела и не услышала ничего страшного или необыкновенного. Молитвенник мачехи лежал на скамье, она его взяла и отнесла домой.
Если Жанна и прежде была хороша собой, то теперь она стала еще прекрасней. Ее красота заблистала ярким светом и, словно майское солнце, озаряла дорогу, по которой девушка шла.
— Вот ваш молитвенник, матушка, — сказала она, подавая его мачехе.
Та глядела на девушку, онемев от изумления, разинув! рот, вытаращив глаза, настолько красота падчерицы ослепила ее. Когда она наконец смогла заговорить, она; спросила:
— Что с тобой произошло? Отчего ты так изменилась?
— Ничего не произошло, матушка, — ответила Жанна. Она не знала, что стала такой красавицей.
— Не повстречались ли тебе у перекрестка ночные* плясуны?
— Да, матушка, я их повстречала и даже плясала с ними.
— И они не причинили тебе зла?
— Нет, они даже были очень со мной любезны.
— В самом деле? А что ты видела в часовне?
— Я не приметила там ничего необыкновенного, матушка.
— В самом деле? Что ж, ложись спать!
Мачеха ночь напролет размышляла о том, что приключилось с Жанной.
— Наверно, это ночные плясуны так ее изменили, — твердила она себе. — Завтра днем я во время прогулки зайду в часовню и опять оставлю там молитвенник, а вечером пошлю за ним свою дочку. Посмотрим, что из этого выйдет.
На другой день она сказала дочери, что та будет такой же прекрасной, как Жанна, даже еще прекрасней, если тоже сходит ночью в старую часовню за молитвенником матери.
Като не очень-то хотелось идти — она была труслива. Но в конце концов она все же согласилась, польстившись на то, что станет такой же прекрасной, как Жанна, или даже еще прекрасней.
Когда часы пробили одиннадцать, мать сказала дочери:
— Пора идти, дитя мое! Ступай и не бойся, ничего дурного с тобой не случится.
Като сильно трусила, но ей до смерти хотелось стать красивой.
— Фидель, пойдем со мной,— сказала она и стала звать собачку сестры. Но та побежала к Жанне. Като дала ей пинка и сказала:
— Ладно, гадкая собака! Обойдусь и без тебя! — И она отправилась в путь.
Дойдя до перекрестка, она увидела карликов, с песнями кружившихся в пляске. Като остановилась и стала на них смотреть, а они подошли к ней и спросили:
— Не попляшете ли с нами, сударыня?
— Эх вы, конский помет! — ответила Като. — Стану я плясать с такими грязными тварями! Тьфу!
— Ах, какая безобразная девушка! — сказал один из карликов.
— Пусть она станет еще вдвое безобразнее, — сказал второй.
— Ах, какая глупая девушка! — сказал третий.
— Пусть она станет еще вдвое глупее! — пожелал четвертый.
— Ах, какая злая девушка! — сказал пятый.
— Пусть она станет еще вдвое злее! — сказал шестой.
— И пусть ока при каждом слове, которое скажет, изрыгает помет, — добавил седьмой.
И они исчезли.
Красотка Като пошла домой, не побывав в часовне. л Завидев дочь, мать вскричала:
— Господи боже! Что с тобой приключилось, бедная моя дочка? Ты не принесла мой молитвенник?
— Понятное дело, нет! Сходите сами, если нужно! И она изрыгнула кучу конского помета,
— Что это значит? Разве тебе не повстречались ночные плясуны?
— Как же! Я их видела, этих мерзких тварей! И она снова изрыгнула кучу конского помета.
От нее шло зловоние, лицом она стала похожа на ядовитую жабу, которая вот-вот лопнет. Като и прежде была глупа, а сейчас она еще поглупела и вдобавок стала злобной как бешеная собака.
Мать заперла ее в комнату, где никто не мог ее видеть, и поклялась, что отомстит за нее Жанне.
Вскоре слух о красоте и разумности Жанны распространился по всей стране, и со всех концов света начали стекаться богатые и знатные люди, желавшие взглянуть на нее и взять в жены. Однако мачеха всем им отказывала.
Однажды явился молодой принц. Красота и добрый нрав девушки так пленили его, что он тут же попросил ее руки. Но злодейка-мачеха задумала сыграть с ним штуку на свой лад и решила подменить падчерицу своей родной дочерью. Она сказала принцу, что иметь его зятем — великая честь, что и она и девушка с радостью принимают его предложение.
Немедленно отпраздновали обручение, и был назначен день свадьбы. Принц прислал невесте кольца, изумруды, золотые и серебряные украшения.
Когда день свадьбы наступил, принц явился с многочисленной свитой знатных дам и господ.
Мачеха обвесила свою Като подаренными принцем драгоценностями, а бедную Жанну заперла на ключ в большой сундук, чтобы никто ее не видел.
Молодой принц прибыл в роскошной раззолоченной карете.
Собравшись ехать в церковь, злодейка укутала дочь покрывалом и села с ней в карету. Когда дверцы кареты захлопнулись, все трое очутились в темноте. Под предлогом, что невеста очень взволнована, принцу строго наказали не заговаривать с ней, пока не кончится венчание.
Карета тронулась. Собачка Фидель бежала за ней следом. Она так и заливалась: «Гав! Гав! Гав!» — что должно было означать: «Не она! Не она! Не та! Не та!»
— Почему она все время лает? — спросил принц.
— Так, по глупости, — отвечала мать Като. — Не обращайте внимания на эту мерзкую дворняжку. Ей тоже хотелось бы влезть в карету, но ведь она всех нас измарает.
Когда они пересекали соседний с замком лес, на карету села птичка и сказала на птичьем языке:
Увы! Увы! Жаннет, невеста, Кому в чертоге царском место, Осталась дома, в сундуке,
Покорна горестной судьбе.
А та, что злее всех зверей,
Кого бы надо гнать скорей, Та мнит себя в чести, на троне. Ах, принц! Не ей ходить в короне!
— Что поет эта птичка? — с удивлением спросил принц.
— Ничего, зять мой, — ответила мать Като, — не стоит обращать внимания.
— О, видно здесь творится что-то необыкновенное! Я хочу узнать, в чем тут дело!
Птичка снова запела. Тогда принц велел кучеру остановить лошадей и вышел из кареты. Он открыл дверцы и приподнял покрывало невесты. Увидя, с каким безобразным чудищем ему предстояло обвенчаться, он закричал от ужаса и сказал:
— Вон, гнусные скоты! Змеи и жабы! Вылезайте, да поживее, и чтобы я никогда больше вас не видел!
И немедля помчался обратно вместе со своей свитой, оставив «красотку» Като и ее мать посреди дороги.
Вернувшись в замок, принц стал ходить по всем комнатам, крича:
— Жанна, дорогая моя, где вы?
— Здесь! — отозвалась Жанна из сундука.
Принц схватил топор, взломал сундук и вытащил оттуда Жанну. Затем он посадил ее, не дав ей переодеться, в свой раззолоченный экипаж, повез в церковь и повенчался с ней, к удивлению всего света. А собачка Фидель, никогда не покидавшая свою хозяйку, следовала за ней до самого алтаря.
На обратном пути свадебный кортеж обогнал Като и ее мать, которые шли по грязи и плакали от злости.
Потом устроены были пышные празднества и богатые пиры. Супруги зажили счастливо, и у них было множество детей.