Эдуард Шим
— Стойте, стойте! Нынче нельзя ко мне подходить близко!
Косуля, обойди меня стороной, не трогай моих веток. И вы, птицы, не садитесь ко мне — ай! — нельзя, нельзя, вы же станете жёлтыми, как цыплята…
Нынче я, Орешник, весну праздную и цвету.
На каждой ветке я развесил длинные серёжки. Хорошо, правда ведь? Если качнуть серёжку, из-под чешуек посыплется жёлтая пыльца.
Я богатый, её у меня много!
Птица заденет ветку — поднимется жёлтое облачко.
Зверь качнёт стволик — встанет жёлтая туча надо мной.
Пронесётся ветер над зарослями — жёлтым туманом лес окутает, землю запудрит, воду на речках и озёрах жёлтой плёнкой подёрнет.
А гуденье вокруг меня слышите?
Чтоб веселей был праздник, я музыкантов к себе позвал — нарядных шмелей да быстрых пчёл, блестящих мух да всякую прочую мелкоту. Пусть гудят, побренькивают, посвистывают!
За труды награжу щедро, каждого сладкой пыльцой оделю…
Кончится вешний праздник, оденусь я листьями, оброню наземь отцветшие серёжки.
А на ветках, под листьями-то, завяжутся у меня дружные орехи-тройняшечки.
Исподволь, незаметно начнут наливаться, круглеть, выглядывать из мохнатых зелёных воротничков.
Засмуглеют от солнышка, вызреют.
И тогда — милости прошу на другой мой праздник, осенний!