Железный Дровосек из Страны Оз — сказка Фрэнка Баума

Страна Оз. Сказки Фрэнка Баума

1. БРОДЯГА БУТ
 
Железный Дровосек сидел на сверкающем железном троне в роскошном железном тронном зале своего сверкающего железного замка в Стране Мигунов, которая входит в Страну Оз. Рядом с ним на плетеном соломенном стуле сидел его давний друг Страшила. Время от времени они вспоминали диковинки, что им встречались во время их совместных похождений по Стране Оз, но чаще они просто сидели и молчали, потому что обо всем этом уже говорили много раз. Им было приятно сидеть и молчать вместе, изредка нарушая молчание какой-нибудь фразой, напоминавшей, что они не спят. Впрочем, эти диковинные существа никогда не спали. Зачем им, спрашивается, спать, если они не ведали усталости?

 
Солнце клонилось к горизонту, окрасив сверкающие башни и башенки железного замка в алый закатный цвет, когда на извилистой дороге, что вела к замку, появился Бродяга Бут. У ворот замка его встретил слуга — Мигун.
 
Слуги Железного Дровосека носили железные шлемы и были одеты в серебристую форму, на которую были нашиты металлические бляхи, изза чего они сверкали и переливались, как и замок под лучами солнца или сам его хозяин.
 
Бродяга Бут взглянул на сверкающего слугу, потом на сверкающий замок, и глаза его округлились от удивления. Бут был невелик ростом и юн годами и, хотя успел побродить по белу свету, такого удивительного зрелища еще не видел.
 
— Кто здесь живет? — спросил он.

— Император Мигунов Железный Дровосек, — вежливо отозвался слуга, приученный к учтивому обращению с незнакомцами.

— Железный Дровосек? Вот чудеса! — воскликнул маленький бродяга.

— Может, наш император и не такой, как все, — отозвался слуга, — но он добр, справедлив и честен, а потому те, кто с радостью служит ему, быстро забывают, что он железный.

— А могу я на него взглянуть? — поинтересовался Бродяга Бут после короткого раздумья.

— Если вы немножко подождете, я пойду и спрошу у него, — сказал слуга и направился в тронный зал, где сидели Дровосек и Страшила. Оба обрадовались новому человеку и велели его привести к ним и поскорей.

Бут шел по коридорам, богато отделанным железом, проходил под железными арками, миновал железные залы, обставленные прекрасной железной мебелью, и дивился все больше и больше. Но при всем своем удивлении он отвесил императору глубокий поклон и учтиво сказал:

— Приветствую ваше величество и готов вам служить верой и правдой.

— Отлично! — с присущей ему жизнерадостностью отозвался Железный Дровосек. — Расскажи, кто ты и откуда.

— Я Бродяга Бут, — признался мальчик, — и пришел сюда, порядком постранствовав, из своего дома в дальнем уголке Страны Гилликинов.

— Оставить дом и пуститься странствовать, — заметил Страшила, — значит обречь себя на тяготы и опасности, особенно если ты из плоти и крови. У тебя разве не было друзей в Стране Гилликинов?

Услышав, что соломенный человек говорит, да так складно, Бродяга Бут уставился на Страшилу не самым учтивым манером, но через мгновение он ответил:

— Был у меня и уютный дом, и добрые друзья, ваше соломенное превосходительство, но они жили так тихо, скучно и уныло, что порядком мне надоели. Ничто не вызывало у меня интереса, и я решил, что в других краях я встречу много всяких диковин, и отправился в путь-дорогу. Я странствовал почти год и вот оказался в вашем прекрасном замке.

— За этот год ты, наверное, повидал столько, что сильно поумнел, — заметил Железный Дровосек.

— Ничего подобного, — отозвался Бродяга. — Уверяю ваше величество: чем больше я увидел, тем вернее уяснил, что знаю очень мало. В Стране Оз есть чему научиться.

— Учиться просто. Ты задавал людям вопросы? — осведомился Страшила.

— Да, и немало, но многие отказывались отвечать.

— Это они зря, — сказал Железный Дровосек. — Если тебе нужно получить сведения, приходится спрашивать. Лично я охотно отвечаю на все вопросы, если меня спрашивают вежливо.

— Я тоже, — кивнул головой Страшила.

— Рад это слышать, — сказал Бродяга Бут, — потому что мне как раз хочется кое-что спросить: не мог бы я немного поесть?

— Бедняга! — вскричал император. — Я совсем забыл, что странники обычно приходят голодными. Сейчас тебя накормят. — И с этими словами он подул в железный свисток, висевший у него на шее. Тотчас же возник слуга и отвесил глубокий поклон. Дровосек велел накормить гостя. Слуга удалился и вскоре вернулся с подносом, полным всякой еды на железных тарелках, начищенных так, что в них можно было смотреться, как в зеркало.

К трону поднесли железный столик, на него поставили поднос, а к столу поставили железный стул для Бута.

— Ешь, Бродяга Бут, — сказал Железный Дровосек. — Надеюсь, тебе понравится. Я-то сам обхожусь без пищи, как и мой друг Страшила, но Мигуны — люди из плоти и крови и регулярно принимают пищу, и потому моя кладовая полна провизии. К тому же бывают у меня и гости.

Некоторое время мальчик ел молча, потому как сильно проголодался, но затем, утолив голод, спросил:

— Как это так, ваше величество: вы сделаны из железа, но живете как и обыкновенные люди?

— Это долгая история, — отозвался железный человек.

— Чем она длиннее, тем лучше, — сказал Бут. — Пожалуйста, расскажите ее.

— Раз тебе так хочется, то изволь, — сказал Железный Дровосек, откидываясь на спинку трона и закидывая ногу на ногу. — Я давно не рассказывал ее, потому что все вокруг ее выучили наизусть. Но ты гость, и тебе и впрямь будет интересно послушать, как я стал таким преуспевающим человеком ослепительной наружности. Сейчас я тебе все расскажу.

— Спасибо, — проговорил Бут с набитым ртом.

— Я не всегда был железным, — начал Дровосек. — Когда-то я был самым обычным человеком из плоти, крови и костей и жил в Стране Жевунов. Я рубил деревья на дрова, чтобы люди могли греться у очагов и готовить пищу. Жил я в маленькой хижине в лесу, и все было прекрасно, пока я не полюбил одну девушку, что жила в тех же краях со старой теткой.

— А как ее звали? — спросил Бут.

— Нимми Эми. Она была так прекрасна, что закаты краснели, глядя на нее. Она жила у старой ленивой тетки и все время гнула на нее спину. Мыла полы, готовила еду, стирала, ходила в лес по дрова. Там-то мы и встретились. Я увидел ее и влюбился с первого взгляда. Я сам стал приносить ей дрова, и мы подружились. Я предложил ей выйти за меня замуж, и она согласилась. Но старуха подслушала наш разговор и страшно перепугалась. Ей не хотелось терять работницу. Она пошла к Злой Волшебнице Востока, к той, у которой были серебряные башмачки, и пообещала ей две овцы и корову, если та расстроит нашу свадьбу. Волшебница велела мне и близко не подходить к Нимми Эми, но я ответил, что чихать хотел на ее запреты. Волшебница затаила на меня злобу, а на следующий же день, когда я рубил дрова, топор вырвался у меня из рук и отрубил мне правую ногу.

— Какой ужас! — воскликнул Бродяга Бут.

— Хорошего было мало, — согласился Дровосек. — С одной ногой дров не нарубишь. Но я решил не сдаваться. На другом конце леса жил мой знакомый кузнец, и я кое-как допрыгал до него на одной ноге и попросил помочь. Он изготовил железную ногу и прикрепил к моему туловищу. Ходить на железной ноге оказалось так же удобно, как и на обыкновенной.

— Ваш друг — мастер на все руки! — воскликнул Бут.

— Это точно. Он кузнец и может сделать из железа все, что душе угодно. Когда я пришел к Нимми Эми, она меня расцеловала и сказала, что гордится мною. Волшебница увидела меня и страшно рассердилась. На следующий день она опять заколдовала топор, и он отрубил мне левую ногу. Я допрыгал на железной ноге к другукузнецу, и он сделал мне вторую железную ногу. Нимми Эми очень обрадовалась и сказала, что, когда станет моей женой, будет чистить и смазывать маслом мои железные ноги. Волшебница была вне себя от ярости, и на следующий день заколдованный ею топор отрубил мне руку. Кузнец сделал мне железную руку, и я не тужил, потому что Нимми Эми уверяла, что по-прежнему любит меня.
 
2. СЕРДЦЕ ЖЕЛЕЗНОГО ДРОВОСЕКА
 
Император Мигунов замолчал и, достав масленку, смазал шарниры на своем железном горле, ибо его голос вдруг сделался немного скрипучим. Бродяга Бут, наевшись до отвала, с интересом проследил за этой процедурой, но попросил хозяина продолжить историю.
 
— Волшебница в серебряных башмачках возненавидела меня лютой ненавистью, — снова заговорил он, и голос его зазвенел ясно, как колокольчик. — Она велела топору отрубить мне вторую руку, но кузнец сделал мне ее из железа. Но в один прекрасный день топор разрубил мое туловище пополам, и я упал на землю. Тотчас из-за дерева выскочила прятавшаяся там Волшебница, изрубила меня на мелкие кусочки и убежала с диким хохотом, считая, что мне настал конец. Но меня нашла Нимми Эми. Она собрала мои руки, ноги, голову, завязала в узелок и отнесла кузнецу. Тот взялся за работу и изготовил мне новенькое железное туловище, к которому приделал мою прежнюю голову. Я очень гордился своим новым обличьем: ведь я теперь не чувствовал ни боли, ни усталости и выглядел так красиво, что не нуждался в одежде. От одежды одно беспокойство: она то пачкается, то рвется, а железное тело надо лишь время от времени смазывать и протирать.
 
Нимми Эми говорила, что очень любит меня, несмотря на происки колдуньи. По ее словам, из меня получился бы самый блестящий муж в мире, и она была права. Но проклятая Волшебница не сдавалась. Заколдованный топор отрубил мне голову, а старуха тетка оказалась тут как тут и, утащив ее с собой, где-то спрятала. Я беспомощно бродил по лесу, не зная, куда податься, но меня отыскала Нимми Эми и отвела к кузнецу. Он изготовил мне железную голову, но тут Нимми Эми прибежала с моей старой головой, которую она стащила у старухи. Но, поразмыслив, я все же отдал предпочтение железной голове — я ношу ее и поныне, — и Нимми Эми согласилась, что человек, сделанный целиком из железа, лучше, чем тот, кого собрали из разных материалов. Кузнец очень гордился своей работой и целых три дня любовался мной и расхваливал на все лады.
 
Теперь я не боялся происков Злой Волшебницы: она не могла мне повредить. Нимми Эми сказала, что нам надо поскорее пожениться, чтобы она перешла жить в мой дом и могла заботиться обо мне.
 
— Такой муж, как ты, дорогой Ник, — говорила моя возлюбленная — меня звали тогда Ником, — мечта каждой девушки. Тебе не надо готовить еду, тебе не надо стелить постель, на вечеринках ты будешь танцевать, не зная усталости. Пока ты будешь рубить деревья, я буду не гнуть спину по дому, а отдыхать в отличие от всех замужних женщин. Железная логика в твоей голове не позволит тебе сердиться на меня. А кроме того, я буду женой единственного в мире Железного Дровосека. — Это лишь говорит о том, что Нимми Эми была так же умна, как отважна и красива.

— Похоже, так оно и есть, — согласился Бут. — Но скажите: почему вы не погибли, когда вас разрубили на части?

— В Стране Оз никто не умирает. И хотя я терял части тела, но продолжал жить. Я всегда оставался человеком, даже когда целиком сделался из железа.

— Ясно, — задумчиво проговорил Бут. — А потом вы, конечно, женились на Нимми Эми?

— Нет, не женился. Она говорила, что попрежнему любит меня, но зато я перестал ее любить. В моем железном теле не оказалось сердца, а без сердца нельзя любить. Так что отчасти Злая Волшебница добилась своего. Нимми Эми так и прислуживала старухе тетке и гнула на нее спину…

— А что случилось с вами? — спросил Бут.

— Однажды я вышел из дому без масленки и стал, по обыкновению, рубить дрова. Вдруг ни с того ни с сего налетела гроза, хлынул страшный ливень. Мои суставы заржавели так, что я не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Я стоял в темной глуши, пока на помощь мне не пришли Дороти и Страшила. Они как следует меня смазали, и я снова ожил. Теперь я никогда не расстаюсь с масленкой.

— А кто такая Дороти? — спросил Бут.

— Маленькая девочка. Ее занесло в Страну Оз ураганом из Канзаса, прямо в домике. Когда домик приземлился, он раздавил Злую Волшебницу, и ей настал конец. Возможно, она и по сей день лежит под домиком.

— Нет, — поправил друга Страшила. — Дороти мне рассказывала, что старуха превратилась в пыль и ветер развеял ее по сторонам.

— С Дороти и Страшилой, — продолжал император, — я отправился в Изумрудный Город, и тамошний Волшебник дал мне сердце. Но я получил доброе сердце, а не любящее. Поэтому я никак не мог снова полюбить Нимми Эми.

— Неужели Волшебник вас одурачил? — спросил Бут.

— Почему ты так думаешь? — удивился Дровосек.

— А потому что, если бы сердце было и правда доброе, вы бы ни за что не бросили девушку, которая вас любила и помогала в трудную минуту. Вы бы разыскали ее, женились на ней, а потом привели бы ее в ваш роскошный замок и сделали бы императрицей.

Дровосек так удивился словам Бута, что какоето время сидел и пристально глядел на него. Но тут Страшила покачал соломенной головой и решительно сказал:

— А мальчик-то прав! Я и сам порой удивлялся: почему ты не вернулся к этой милой и несчастной девушке?

Тут же Дровосек уставился на своего друга

Страшилу. Помолчав, он сказал серьезным тоном:

— Признаться, мне как-то не пришло в голову разыскать Нимми Эми и сделать ее императрицей. Но и сейчас не поздно исправить оплошность. Бродяга Бут вовремя мне напомнил об этом: почему бы мне не отправиться на ее поиски? Она же не виновата, что я потерял сердце и разлюбил ее! Если я могу сделать ее счастливой, то я просто обязан вернуться к ней, на ней жениться и вознаградить ее за верность.

— Именно! — отозвался Страшила.

— Ты не составишь мне компанию? — спросил его император Мигунов. — Не отправишься со мной в Страну Жевунов?

— Разумеется, отправлюсь, — отозвался Страшила.

— Возьмите и меня с собой, — попросил Бут.

— Обязательно, — сказал Дровосек. — Ведь это ты сказал, что мой долг — разыскать Нимми Эми и жениться на ней. А я, Ник, Железный Дровосек, всегда готов выполнить свой долг.

— Если девушка хороша собой, то это приятный долг, — отозвался Бут, довольный, что ему предстоит новое приключение.

— Красота вызывает восхищение, но не всегда любовь, — возразил Железный Дровосек. — Например, цветы прекрасны, но никому не придет в голову хотеть на них жениться. Долг же, напротив, — это призыв к действию, хочется тебе действовать или нет. Я откликаюсь на этот зов.

— Я не слышу никакого зова, но тоже готов отправиться в путь, — сказал Страшила, большой любитель путешествий. — Когда выступаем?

— Как только закончим необходимые приготовления, — ответил Дровосек. — Я велю слугам сделать все, что требуется в таких случаях.
 
3. В ОБХОД
 
Бродяга Бут переночевал в железном замке, и железная кровать показалась ему очень удобной. Рано утром он встал и пошел в сад, где били железные фонтаны и виднелись клумбы причудливых железных цветов, где на железных деревьях сидели железные птицы и пели песни. Все эти чудеса изготовили искусные кузнецы и жестянщики. Птиц же слуги заводили каждое утро маленькими железными ключиками.
 
Позавтракав, Бут отправился в тронный зал. Там один слуга тщательно смазывал все суставы Железного Дровосека из масленки, а двое других набивали свежей соломой Страшилу.
 
Бут с интересом уставился на Страшилу. Его туловищем был сюртук, набитый соломой и плотно застегнутый на все пуговицы, а также перепоясанный веревкой, чтобы солома не высыпалась. Небольшой мешочек служил ему головой. Глаза, нос, рот и уши были нарисованы красками. На руках у него были белые перчатки, тоже набитые соломой. Бут заметил, что Страшила, даже как следует набитый, держался и двигался немного неуклюже, и мальчик усомнился, что соломенному человеку удастся добраться до Страны Жевунов.
 
Приготовления оказались несложными. Буту вручили заплечный мешок с провизией. Железный Дровосек вскинул на плечо топор с длинным топорищем, а Страшила сунул в карман масленку, чтобы, когда понадобится, смазать своего друга.
 
— Кто же будет управлять страной в ваше отсутствие? — спросил Бут Дровосека.
 
Тот ответил:
 
— Без меня прекрасно обойдутся. Честно говоря, моим Мигунам вовсе не нужен император. Озма сама прекрасно заботится о благосостоянии своих подданных — в том числе и Мигунов. Как и у большинства королей и императоров, у меня пышный титул, но мало обязанностей, и это позволяет мне неплохо проводить время. У жителей Страны Оз есть закон, которому они подчиняются, и он гласит: «Ведите себя как следует», что они и делают. Но нам пора в путь-дорогу, а то, боюсь, Нимми Эми меня и вправду заждалась. Но ничего, я сделаю ее императрицей, и у нее будет железная мантия с железными складочками, а также железные туфельки, железные сережки, железные браслеты, а главное — железная корона. Я уверен, она будет счастлива.
 
— Мы пойдем через Изумрудный Город? — осведомился Бут.

— Думаю, что нет, — отозвался Дровосек. — Дело тут очень тонкое, ведь мы идем к девушке, которая уверена, что ее возлюбленный бросил ее раз и навсегда. Мне будет нелегко сказать Нимми Эми, что я собираюсь жениться на ней, потому что так велит мне долг. А потому чем меньше тому будет свидетелей, тем лучше. Потом уж обязательно я отправлюсь с ней в Изумрудный Город и познакомлю с Озмой, Дороти, Бетси Боббин, Трот и прочими моими друзьями. Но если я правильно помню, Нимми Эми бывает порой острой на язык — особенно если рассердится. А она вполне может на меня рассердиться, потому как я давно с ней не виделся.

— Это я понимаю, — отозвался Бут, — но как же можно попасть отсюда в Страну Жевунов, минуя Изумрудный Город?

— Очень просто! — сказал Железный Дровосек.

— Но у меня с собой есть карта, — не сдавался Бут, — и на ней четко показано, что Страна Мигунов на западе. Страна Жевунов на востоке, а между ними — Изумрудный Город.

— Так-то оно так, но мы обойдем его с севера, через Страну Гилликинов, — сказал Железный Дровосек.

— Но это путешествие может быть опасным. Я сам жил на окраине Страны Гилликинов, неподалеку от Угабу, и знаю, что в тех краях живут люди, с которыми лучше не встречаться. Я так и делал, когда шел на юг.

— Страннику не к лицу страшиться опасностей, — заявил соломенный человек, который, смешно семеня ногами и спотыкаясь, не отставал от остальных.

— Если ты чего-то побаиваешься, это еще не значит, что ты трус, — ответил Бут, немного покраснев. — Но, по-моему, лучше избегать опасностей, чем их преодолевать, даже если ты храбр и удал.

— Не волнуйся, — сказал император, — мы не будем забираться далеко на север. Я хочу совсем немножко обогнуть Изумрудный Город, а потом тотчас же повернуть на юг, к Стране Жевунов. Мы хорошо знаем со Страшилой эти края, и там у нас много друзей.

— Мне случалось бывать в Стране Гилликинов, — подал голос Страшила, — и хотя я встречал там разных людей, они мне не делали ничего плохого.

— Как вам угодно, — с деланым безразличием произнес Бут. — Иногда даже интересно столкнуться с опасностями. В общем, куда вы, туда и я.

Свернув с дороги, они направились на северовосток. Весь день они шли по Стране Мигунов, и все те, кто попадался им по пути, кланялись императору и желали ему удачи. Заночевали в доме, где Бута покормили и уложили в мягкую постель.

— Если бы мы путешествовали вдвоем со Страшилой, — заметил Дровосек, — то мы бы шли и ночью, но раз с нами человек из плоти и крови, надо дать ему отдохнуть.

— Да, солома и железо не ведают усталости, — согласился Страшила, — а это значит, что мы с тобой устроены куда лучше, чем обыкновенные люди.

Бут не стал отрицать, что порядком устал за день, и потому вскоре крепко уснул. Утром ему подали дымящийся завтрак.

— Вы много теряете, оттого что не едите, — сказал Бут спутникам, принимаясь за трапезу.

— О да! — усмехнулся Страшила. — Мы теряем муки голода, когда еды нет, и боли в животе, когда обед оказался слишком плотным. — Он посмотрел на Железного Дровосека, и тот закивал головой в знак полного согласия.

Следующий день они провели в пути, развлекая друг друга разными историями. Кроме того, Страшила то и дело принимался декламировать стихи. Он их выучил великое множество благодаря профессору Кувыркуну и принимался читать их вслух, как только подворачивалась такая возможность. Железному Дровосеку и Буту приходилось слушать — они все равно не могли ничего поделать.

Среди стихов Страшилы были и такие:

Солома, что может быть лучше,

Хрустящей, приятней тебя!

Набитый соломой пахучей,

Иду, куда манит судьба.

Солома! Ты дивное диво!

Не хочешь ты кушать и спать.

ТЫ смотришься очень красиво,

С тобою не страшно упасть.

Мозги мои высшего сорта,

Достаточно в них отрубей.

Шагаю по жизни я гордо

И восхищаю людей!
 
4. ПИХИ ИЗ ПИХБУРГА
 
К вечеру тропинка куда-то исчезла, а по фиолетовым листьям и траве путники поняли, что попали в Страну Гилликинов, где в глухих закоулках живут самые странные создания. Поля вокруг не обрабатывались, да и домов не попадалось. Но друзья продолжали путь и после захода солнца, надеясь подыскать приличный ночлег для Бута. Наконец они устроили стоянку прямо в чистом поле. Бут поужинал тем, что было в заплечном мешке, а потом Страшила улегся на землю, чтобы Бут мог положить голову на его набитое соломой туловище. Железный Дровосек, напротив, простоял рядом всю ночь — он не хотел, чтобы роса попала на его железные руки и ноги, отчего суставы могли заржаветь. Как только на нем оказывались капельки росы, Дровосек аккуратно вытирал ее носовым платком, и утром в лучах восходящего солнца император сверкал и переливался, как прежде.

Когда юный Бут проснулся, Страшила сказал ему:

— Мы обнаружили кое-что весьма странное. Надо посоветоваться.

— Что же вы обнаружили? — спросил Бут, протирая глаза кулаками и три раза зевнув, чтобы убедить друзей в том, что он совершенно проснулся.

— Объявление, — сказал Дровосек. — И новую дорогу.

— Что же сказано в объявлении? — спросил Бут.

— Там сказано, что чужестранцам не советуют идти по этой дороге в Пихбург, — сказал Страшила, который умел хорошо читать, особенно когда глаза его были заново подрисованы.

— В таком случае, — молвил Бут, открывая мешок, чтобы позавтракать, — пойдемте в другом направлении.

Но его спутники придерживались иного мнения.

— Я бы взглянул на Пихбург, — сказал Дровосек.

— Раз уж мы путешествуем, то не стоит пропускать достопримечательностей, — поддакнул ему Страшила.

— Но нас предупреждают об опасности, — возразил Бут, — а зачем зря нарываться на неприятности, если этого можно избежать?

Его спутники немного помолчали, потом Страшила сказал:

— За свою жизнь я повидал столько опасностей, что меня уже мало чем можно испугать.

— Меня тоже, — отозвался Железный Дровосек, помахивая топором над головой. — Железо — штука прочная, а мой топор способен обратить в бегство немало врагов. Впрочем, наш друг из плоти и крови может и впрямь пострадать, если обитатели Пихбурга задумают что-то недоброе. Потому имеет смысл ему нас подождать, а мы с тобой, друг Страшила, навестим запретный город Пихбург.

— Насчет меня не волнуйтесь, — сказал Бут. — Куда вы, туда и я, и опасности мы встретим вместе. За время бродяжничества я убедился, что лучше избегать опасностей, но тогда я был один, а теперь у меня два друга, способных меня защитить.

После того как он позавтракал, отряд двинулся в Пихбург.

— Первый раз слышу о таком городе, — изрек Страшила, когда они подошли к темному лесу. — Неизвестно даже, люди-там живут или звери, но кто бы они ни были, у нас будет о чем рассказать по возвращении Озме и Дороти.

Лес оказался таким дремучим, а ветви деревьев и кустарники так загораживали дорогу, что путникам пришлось расчищать себе путь. Пригодился тут и топор Железного Дровосека. За императором Мигунов следовал Бут, а замыкал шествие Страшила, который и вовсе бы сбился с пути, если бы его друзья не помогали ему продвигаться сквозь чащу.

Внезапно Железный Дровосек, в очередной раз продравшись сквозь кустарник, оказался на поляне. Она была просторной, круглой, а ветви деревьев, переплетаясь, образовали нечто вроде купола.

Как ни странно, на поляне вовсе не было темно: ее освещал свет, который лился неведомо откуда.

На поляне Дровосек увидел существа столь странные, что он остановился как вкопанный и принялся изумленно их рассматривать — Бут и Страшила с трудом протолкнулись мимо него и тоже уставились на них.

У этих созданий все было круглое — туловище, руки, ноги и, конечно же, голова. Только на макушках у них были углубления, напоминавшие блюдечки. Одежды на них не было, как не было у них и волос. Кожа у лесных жителей была светлосерая, глаза — фиолетовые, носы — круглые, как кнопки.

— Они случайно не резиновые? — прошептал друзьям Страшила, заметивший, что передвигаются существа прыжками, подскакивая в воздух, словно шарики.

— Кто их знает, — отозвался Железный Дровосек. — Смотри, они все в бородавках.

Пихи — так именовались эти создания — занимались самыми разными делами: кто работал, кто играл, кто беседовал, но при звуках чужих голосов, громким эхом раскатившихся по поляне, они обернулись в сторону пришельцев. Затем как по команде они стремительно ринулись на них, подскакивая, как мячики.

Железный Дровосек оказался застигнут врасплох внезапной атакой. Не успел он схватиться за топор, как Пихи уже набросились на путников. Они вовсю молотили своими пухленькими ручками Бута, Страшилу и Дровосека, и, хотя от этих легких тумаков им не было больно, они все быстро оказались сбитыми с ног. Одни Пихи стали держать их за руки и за ноги, чтобы не дать снова подняться, а другие, вооружившись побегами ползучих растений, крепко связали чужестранцев.

— Отлично! — вскричал самый крупный Пих. — Ловко мы с ними разделались! Теперь надо отнести их к королю Шарру — пусть он их судит и приговорит к протыканию.

Непрошенные гости оказались слишком тяжелыми, и потому их не отнесли, а оттащили волоком в центр поляны. Даже Страшила был гораздо тяжелее шарообразных Пихов. Пленников поместили перед возвышением, на котором стоял трон — подобие деревянного кресла, к ручке которого была привязана веревка. Другой ее конец уходил ввысь, к потолку из ветвей. Путникам разрешено было принять сидячее положение, и они смотрели на пустой трон, гадая, что будет дальше.

— Порядок! — крикнул Пих, командовавший остальными. — Теперь нужно вызвать короля Шарра. Пора судить пришельцев.

С этими словами он взялся за веревку и стал дергать изо всех сил. На помощь ему пришли еще двое, и вскоре ветки над головой собравшихся раздались, а на другом конце веревки показался пухлый круглый Пих. Он упал в кресло, и его тут же привязали к нему веревкой, чтобы он опять не улетел.

— Здравствуйте! — воскликнул король, мигая своими фиолетовыми глазками. — Что за шум, а драки нет?

— Появились чужестранцы, ваше величество, — доложил самый крупный Пих, — а мы их взяли в плен.

— Вижу, вижу, — покивал головой король и так уставился на пленников, что его глазки выпучились. — Какие странные существа! Как ты полагаешь, Панта, они опасны?

— Очень может быть, ваше величество. Во всяком случае, лучше не рисковать. И без того нас подстерегает масса опасностей. А потому лучше не мешкать, а осудить их и проткнуть. Вот мой совет.

— Держи свои советы при себе, — оборвал его король. — Кто тут главный, ты или я?

— Мы выбрали тебя королем, потому что ты думаешь не так, как все остальные, — обиженно отозвался Панта. — Я бы и сам мог стать королем, если бы захотел, да больно уж хлопотное это дело.

Панта гордо расхаживал между троном и пленниками, а прочие Пихи дивились его смелости. Но вдруг раздался хлопок, и, к великому удивлению пленников, Панта исчез, а на земле оказалась серая шкурка, похожая на оболочку воздушного шарика.

— Я знал, что этим все кончится! — провозгласил король. — Тщеславный негодяй все надувался и надувался, чтобы выглядеть больше нас, и вот доигрался. Эй, кто-нибудь, надуть его заново!

— Сперва надо зачинить дырку, — сказал ктото из Пихов.

Пленники заметили, что никто не удивился случаю с Пантой.

— Ладно, пусть Тил и зачинит, — буркнул король. — Позовите ее.

Несколько Пихов ринулись выполнять приказ и вскоре вернулись с полной круглой дамой в пышных юбках. К бородавке на лбу у нее было прикреплено фиолетовое перо, а вместо пояса была перевязь из каких-то сушеных побегов.

— Панта лопнул, Тил, — сказал король. — Почини его.

Тил подобрала оболочку, изучила ее и нашла дырку в пятке. Затем выдернула из своего пояса нитку и зашила дырку. Получилась такая же странная бородавка, что так удивила путников в Пихах. Затем она перебросила оболочку другим Пихам и собиралась уже уходить, как увидела пленников.

— Какие уроды! — воскликнула Тил. — Откуда они?

— Мы их взяли в плен, — хвастливо сказал один Пих.

— Только вот непонятно, что с ними делать, — сказал другой.

— Осудим и проткнем, — подсказал третий.

— Я не уверена, что их можно проткнуть, — отозвалась Тил, не сводя глаз с чужестранцев, — но надо попробовать.

Один из Пихов отломил от куста длинный острый шип и вопросительно посмотрел на короля. Тот одобрительно кивнул. Пих подбежал к Страшиле и ткнул шипом его в ногу. Страшила только улыбнулся. Шип не оказал на него никакого воздействия. Затем Пих попытался проколоть Железного Дровосека, но шип лишь затупился о железо.

— Я так и думала, — отозвалась Тил, мигая фиолетовыми глазками и качая круглой головой. Но в этот момент Пих уколол шипом Бута, и, хотя его острие притупилось о Железного Дровосека, Бут все равно почувствовал укол. Он дернул ногой так, что путы порвались, а не успевший отскочить обидчик высоко взлетел в воздух, с громким звуком лопнул, и на землю медленно опустилась бесформенная оболочка.

— Панта был прав! — воскликнул король, испуганно закатывая глазки. — Чужестранцы опасны. Насос готов?

Несколько Пихов, пыхтя от усердия, подкатили к трону большой агрегат, подобрали оболочку Панты и стали накачивать. Панта все разбухал, и, наконец, король крикнул: «Хватит!»

Однако Панта тут же возразил: «Рано! Надуйте меня как следует!»

— Обойдешься, — буркнул король. — Ты и так ходил слишком надутый. Потому-то и лопнул. Теперь ты немного поменьше остальных, и это пойдет тебе на пользу. Может, не так скоро лопнешь.

— Качайте, качайте еще, — взывал Панта, — иначе у меня лопнет сердце!

— Если мы будем накачивать тебя дальше, у тебя опять лопнет шкура, — возразил король Шарр.

Накачав Панту, Пихи оттолкнули его от агрегата. Теперь он утратил свое надутое высокомерие и молча отошел в сторонку.

— Теперь накачайте второго, — приказал король Шарр.

Тил уже починила обидчика Бута, и Пихи снова заработали насосом. В этой суматохе о пленниках как-то позабыли, и Бут подполз к Железному Дровосеку. Он перетер свои путы об острие его топора и теперь был совершенно свободен. Подобрав шип, оброненный Пихом, которого он подбросил в воздух, Бут двинулся в атаку на сгрудившихся у насоса шарообразных созданий

— Паф! Паф! Паф! — Трое Пихов с треском лопнули, когда Бут трижды кольнул шипом. Остальные, увидев опасность, стали с воплями разбегаться кто куда. Бут бросился в погоню. Пихи передвигались куда быстрее, чем мальчик, но от ужаса они спотыкались, загораживали друг другу дорогу, падали, и Буту удалось сразить еще нескольких врагов своим страшным оружием.

Бут поражался, до чего легко лопались Пихи. Когда из них с треском вылетал воздух, они становились совершенно беспомощными. Еще несколько Пихов оказались сраженными шипом, и среди них Тил. Шарообразные существа не могли продраться сквозь густые заросли и убежать в лес, но, гонимые страхом, многие высоко подпрыгивали в воздух и спасались на ветках деревьев от мстительного Бута.

Вскоре Бут устал гоняться за Пихами и вернулся к друзьям, с трудом переводя дыхание.

— Молодец, Бродяга Бут! — похвалил его Дровосек. — Пожалуй, можно уже оставить в покое эти шарики и продолжить путь.

Бут развязал Страшилу и помог ему встать на ноги. Затем он освободил от пут Железного Дровосека, который поднялся без посторонней помощи. Тут они увидели, что на троне по-прежнему сидел король Шарр, с испугом наблюдавший за происходящим.

— Может, мне и короля проткнуть? — осведомился Бут.

Тот, похоже, услышал его вопрос, потому что стал неистово дергать за веревку, привязанную к ручке трона, после чего стал подниматься вверх. Добравшись до купола, он раздвинул ветки и исчез в листьях. Впрочем, веревка была по-прежнему привязана к ручке трона, и в случае необходимости можно было в любой момент спустить короля.

— Оставим его в покое, — сказал Страшила. — Теперь у него хлопот будет полон рот. Скольких Пихов придется латать и накачивать.

— Их всех бы надо проткнуть, — мстительно буркнул Бут, который все еще чувствовал боль от укола.

— Нет, — возразил Дровосек. — Они по-своему правы, что взяли нас в плен. Нас никто сюда не звал. Более того, они повесили объявление, где просили не появляться у них. Бедняги не могут выбраться с этой поляны и опасны только для тех, кто сует к ним нос из праздного любопытства.

— Ты правильно говоришь, — согласился Страшила. — Нам не следовало нарушать их покой. Давайте уйдем тихо и мирно.

Они быстро отыскали место, откуда появились, Дровосек раздвинул густой кустарник и первым двинулся по тропинке. За ним пошел Страшила. Последним был Бут. Оглянувшись, он заметил, что Пихи все еще сидят на ветках, испуганно поглядывая вслед бывшим пленникам.

— Они рады-радешеньки, что мы ушли, — заметил Бут и, усмехнувшись, тоже пошел по тропинке.
 
5. ЗАМОК ЮП
 
Путники дошли до объявления и повернули на восток. Вскоре они оказались в Холмогории. Дорога сделалась утомительной. Они то поднимались на холм, то спускались в долину, то опять поднимались. Наконец они увидели чашеобразную долину, в центре которой высился замок из фиолетового камня. Замок был высокий, широкий и длинный, но у него не было башен. На каждой из четырех сторон друзья заметили по маленькому окошку и одной большой двери.

— Как интересно, — размышлял Страшила. — Я понятия не имел, что в Стране Гилликинов есть такой огромный замок. Кто же в нем живет?

— Это самый большой замок, что я когдалибо видел, — сказал Железный Дровосек. — Больно уж он велик для обычных людей. Вы только посмотрите, какие огромные двери. Чтобы дотянуться до ручки, надо вставать на лестницу.

— Давайте подойдем и поглядим, кто там живет, — предложил Бут. — Но, по-моему, замок необитаем.

Путники стали спускаться. Когда они оказались в долине, то уже стемнело. Стали держать совет, как быть дальше.

— Если там живут хорошие люди, то почему бы у них не заночевать? — сказал Бут. — Но если плохие, то я готов провести ночь под открытым небом.

— А если замок пуст, — добавил Страшила, — то мы можем войти и немного похозяйничать.

Страшила первым подошел к двери. Она была раза в три больше обычной. Над ней из камня было выбито: «ЗАМОК ЮП».

— Теперь я все понял! — воскликнул Страшила. — Здесь-то и жил страшный великан Юп. Его я видел в клетке далеко отсюда, в Стране Кводлингов. Похоже, замок пуст, и мы можем преспокойно в нем расположиться.

— Я тоже теперь вспомнил Юпа, — кивнул Дровосек. — Только как нам войти — ведь засов слишком высоко.

После небольшого раздумья Бут сказал Дровосеку:

— Если я встану вам на плечи, то, пожалуй, сумею открыть засов.

— Залезай! — согласился Дровосек, и Бут, вскарабкавшись на императора, отодвинул засов. Дверь тотчас же отворилась. И петли заскрипели, словно выражая неудовольствие. Бут спрыгнул с Дровосека, и друзья вошли в большой пустой холл. Не успели они войти, как дверь за ними захлопнулась. Это их удивило — ведь двери никто не касался. Она закрылась сама как по волшебству. Им показалось, что и засов задвинула чья-то невидимая рука, а стало быть, они стали пленниками.

— Ладно, — пробормотал Страшила. — Чему быть, того не миновать. Пошли посмотрим, что там в замке.

Когда дверь захлопнулась, внутри сделалось темным-темно, и путники двинулись на ощупь, не зная, какие опасности их подстерегают.

Внезапно они увидели мягкий свет. Он становился ярче и ярче, и наконец они смогли осмотреться. Путники подошли к еще одной большой двери. Она бесшумно распахнулась перед друзьями, и за ней они увидели большой зал, стены которого были обшиты золотыми пластинами.

Комната была освещена, хотя ни лампы, ни люстры, ни свечей видно не было. В центре стоял большой стол, а за ним сидела огромная женщина. Она была в серебристом наряде, расшитом цветами, а поверх платья носила кружевной передник. Он был ей коротковат и как-то не вязался с роскошным платьем, но тем не менее женщина зачем-то его надела. Стол был покрыт белой скатертью, а на ней стояли золотые тарелки. Похоже, великанша ужинала.

Женщина сидела к ним спиной и намазывала маслом печенье. Не оборачиваясь, она сказала низким громким голосом:

— Почему бы вам не войти и не дать двери закрыться? А то вы устроили сквозняк, я простужусь и начну чихать. А когда я чихаю, я очень сержусь и могу наделать дел. Входите же, глупые незнакомцы, и поскорей!

Друзья вошли в комнату и, обогнув стол, оказались лицом к лицу с великаншей. Она продолжала есть, странно на них поглядывая и улыбаясь. Бут обратил внимание, что дверь закрылась за ними сама собой, и это его не порадовало.

— Ну, что можете сказать в свое оправдание? — поинтересовалась великанша.

— Мы не думали, что здесь кто-то живет, мадам, — пояснил Страшила, — и решили зайти, чтобы наш спутник мог поспать.

— Но разве вы не знали, что это частные владения? — спросила великанша.

— Мы видели надпись над входом «ЗАМОК ЮП», но поскольку господин Юп находится в клетке далеко отсюда, то решили, что сейчас замок пустует и можно остановиться на ночлег, — сказал Бродяга Бут.

— Ясно, — кивнула великанша и снова странно улыбнулась, отчего у Бута по коже побежали мурашки. — Но вы и понятия не имели, что у господина Юпа может быть супруга, которая, после того как его забрали и посадили в клетку, живет в его замке?

— Кто же так обошелся с господином Юпом? — спросил Бут, храбро глядя великанше в глаза.

— Проклятые враги. Людишки, которым, видите ли, не понравилось, что Юп мог позаимствовать у них пару коров или овец на обед.

Правда, у Юпа был характер не сахар, и, осерчав, он мог повалить дом-другой. В общем, однажды эти негодяи завалились сюда большой толпой, схватили Юпа, увели и посадили его в клетку в какой-то горной пещере. Не знаю, где она, да и, признаться, знать не хочу. Муж обращался со мной без того уважения, которое великан должен испытывать к жене-великанше. Он имел обыкновение страшно лягаться, когда я не успевала выполнить какую-то его прихоть. Так что я даже рада, что его посадили.

— Странно, что эти люди не забрали и вас заодно, — пробормотал Бут.

— А я их перехитрила, — сообщила великанша и так расхохоталась, что Страшила потерял равновесие и, чтобы не упасть, схватился за Железного Дровосека. — Когда я увидела, что они направляются в замок, то поняла, зачем они идут, превратилась в мышку и спряталась в буфете. Ну а когда они увели моего мужа-грубияна, я снова стала сама собой и с тех пор живу в замке в свое удовольствие.

— Вы ведьма? — спросил Бут.

— Не столько ведьма, сколько Мастер Превращений. Я ведь из рода Юкуку. А все, кто из рода Юкуку, — великие маги и чародеи.

Путники замолчали, обдумывая услышанное и то, чем это может для них обернуться. Несомненно, великанша нарочно сделала их своими пленниками, но пока она разговаривала с ними таким дружелюбным басом, то них не возникло никаких тревожных мыслей. Но Страшила, мозги которого неустанно трудились, спросил:

— Можем ли мы считать вас своим другом, хозяюшка, или же, напротив, вы имеете по отношению к нам враждебные намерения?

— У меня нет и не было друзей, — спокойно отозвалась великанша. — Друзья любят фамильярничать и суют нос не в свои дела. Но вы мне и не враги — по крайней мере сейчас. Я даже рада, что вы ко мне пожаловали, а то мне в последнее время стало как-то одиноко. Не с кем и словом перемолвиться с тех пор, как я превратила Многоцветку, дочь Радуги, в канарейку.

— Как же вам это удалось? — изумился Железный Дровосек. — Многоцветка — могущественная фея.

— Была феей, — хмыкнула госпожа Юп, — а теперь стала канарейкой. Как-то раз после дождя Многоцветка спрыгнула с Радуги и задремала на пригорке неподалеку от моего замка. Вышло солнце и прогнало Радугу, и не успела Многоцветка проснуться, я была уже тут как тут и превратила ее в канарейку в золотой клетке, украшенной бриллиантами. Я-то надеялась, что она станет петь и говорить со мной, но она отказалась составить мне компанию. С тех пор как она оказалась в клетке, она не сказала ни единого слова.

— А где она теперь? — осведомился Бут, уже наслышанный о прелестной Многоцветке.

— В клетке, а клетка у меня в спальне, — сообщила великанша и взяла еще одно печенье.

Эта история вконец расстроила спутников. Если уж Многоцветка, настоящая фея, оказалась пленницей великанши из рода Юкуку, то чего же оставалось ожидать им? Страшила обернулся к великанше и спросил:

— А вы знаете, мадам, кто мы такие?

— Как не знать?! Человек из соломы, человек из железа и мальчишка.

— Мы важные особы, — начал было Железный Дровосек.

— Тем лучше! — перебила его великанша. — Значит, ваше общество доставит мне еще больше радости. Я хочу, чтобы вы жили здесь и развлекали меня, пока я не умру. А в этих краях, — добавила госпожа Юп, — никто не умирает.

Слова эти совершенно не понравились друзьям. Страшила нахмурился, отчего госпожа Юп улыбнулась. Железный Дровосек насупился, отчего госпожа Юп рассмеялась. Страшила предвидел этот смех и отступил за спину друзей, чтобы не потерять равновесие. Обезопасив себя, он сказал из укрытия:

— У нас могущественные друзья, и они придут нам на помощь.

— Пусть приходят, — весело отозвалась великанша. — Но они не увидят ни соломенного, ни железного человека, ни мальчишки. Завтра я превращу вас в кое-что совсем другое.

От этих слов путники приуныли. Добродушная великанша оказалась самым настоящим чудовищем. Она улыбалась и носила красивое платье, но по жестокости не уступала своему мужу. И Страшила, и Железный Дровосек стали думать, как бы выбраться из замка до утра, но она, словно разгадав их мысли, покачала головой.

— Не волнуйтесь понапрасну, — сказала она. — Все равно вам от меня не сбежать. Да и зачем вам это? Я придумаю для вас обличья куда лучше нынешних! Смиритесь с судьбой, ибо недовольство ведет к несчастью, а это самое страшное из зол.

— Во что вы решили нас превратить? — спросил Бут.

— Пока еще сама не знаю. Как говорится, утро вечера мудренее. Вот посплю и тогда придумаю. Но может, у вас есть какие-то пожелания?

— Нет, — отрезал Бут. — Я хочу оставаться самим собой.

— Ну и глупо! — возразила великанша. — Ты маленький слабый мальчишка. Но у тебя одно преимущество — ты одушевленный. Я превращу тебя в какое-нибудь живое существо, которое будет выгодно отличаться от того, кто ты сейчас.

Она взяла с тарелки еще одно печенье, обмакнула его в мед и преспокойно надкусила.

— В вашей долине не растет пшеница, — заметил Страшила. — Откуда же вы берете муку для печенья?

— Батюшки! Неужели, по-твоему, я вожусь с мукой, чтобы испечь печенье? — удивилась великанша. — Для рода Юкуку это слишком большая морока. Сегодня я поставила мышеловки и наловила множество полевых мышей. Но поскольку я не люблю сырых мышей, то я превратила их в сдобные печенья. Мед в тарелке — это бывшее осиное гнездо, но я немножко поколдовала, и теперь пальчики оближешь! Когда мне хочется есть, я просто беру ненужный предмет и превращаю в то, что мне хочется съесть. Вы не проголодались?

— Я вообще не ем, — сказал Страшила.

— И я тоже, — поддакнул ему Железный Дровосек.

— А у меня в мешке осталась кое-какая настоящая еда, — сказал Бут. — Лучше я подкреплюсь ею, чем каким-то осиным гнездом.

— Кому что нравится, — спокойно ответила великанша и, встав со стула, хлопнула в ладоши, отчего стол исчез.
 
6. ВОЛШЕБСТВО ЮКУКУ
 
Бут в своих странствиях не встречал ни волшебников, ни волшебства, зато Страшила и Железный Дровосек успели повидать разные чудеса, но все они были одинаково ошеломлены искусством великанши. Госпожа Юп не принимала причудливых поз, не бормотала заклинаний и не исполняла тех магических ритуалов, на которые горазды маги, колдуны и чародеи. Она не была уродиной и вела себя вполне мирно, но тем не менее внушила друзьям такой страх, который они вряд ли испытали бы перед ведьмой.

— Прошу садиться, — сказала она, усаживаясь после ужина сама в большущее кресло и расправляя складки платья так, чтобы путники могли им полюбоваться. Но стулья и кресла в комнате были такими высокими, что друзьям невозможно было на них взобраться. Увидев это, госпожа Юп взмахнула рукой, и тотчас же у кресла напротив нее возникла золотая лестница.

— Залезайте! — пригласила она, и Бут с Железным Дровосеком подсадили неуклюжего Страшилу, а потом забрались и сами. Они уселись рядком на подушке. Великанша спросила:

— Как вы оказались в этих краях? Откуда вы и куда держали путь?

Железный Дровосек рассказал ей про Нимми Эми, про то, как он решил разыскать девушку и жениться на ней, хотя у него и не было любящего сердца. История заинтересовала госпожу Юп. Великанша затем стала расспрашивать Страшилу. Он поведал ей об Озме, Дороти, Тыквоголовом Джеке, Тик-Токе, докторе Пипте, а также других обитателях Изумрудного Города. Рассказал о себе и Бут, но его история вышла очень короткой. Великанша от души посмеялась его рассказу о битве с Пихами, но сказала, что впервые о них слышит, ибо никогда не покидает своей долины.

— Соседи спят и видят, как схватить меня и посадить в клетку, как и моего муженька, и потому я держу ухо востро, далеко от дома не ухожу и в чужие дела нос не сую, — сказала госпожа Юп.

— Если Озма узнает, что ты занимаешься магией без ее разрешения, тебе несдобровать, — сказал Страшила. — Твой замок находится в Стране Оз, где волшебством занимаются только Озма, Глинда да Волшебник Изумрудного Города.

— Подумаешь! — фыркнула госпожа Юп. — Озма — девчонка. Я ее не знаю, а она не знает меня.

— Озма — фея, — пояснил Дровосек, — и притом весьма могущественная. Мы находимся под ее защитой, и если она узнает, что с нами дурно обошлись, обидчику не поздоровится.

— Откуда Озме знать, что я делаю в замке. Он стоит в долине, куда никто не заходит, разве что такие простофили, как вы, — сказала госпожа Юп. — Не надо меня пугать, я все равно сделаю по-моему. Так что лучше не противьтесь судьбе. Сейчас я пойду спать, а утром превращу вас во что-нибудь куда более приятное, чем ваши теперешние обличья. Спокойной ночи, приятных снов!

И с этими словами великанша поднялась с кресла и вышла из комнаты. У нее была такая тяжкая поступь, что стены замка дрожали от ее шагов. Она закрыла за собой дверь, и внезапно погас свет — пленники очутились в кромешной тьме.

Дровосек и Страшила спокойно к этому отнеслись, но Буту вовсе не понравилось сидеть взаперти в незнакомом месте да еще в полной темноте.

— Великанша могла бы дать мне кровать, — буркнул Бут друзьям, но не успел он закрыть рот, как что-то коснулось его ног, по-прежнему свешивавшихся с подушки кресла. Наклонившись, он пощупал рукой этот предмет и выяснил, что это кровать — с матрасом, одеялом и подушками. Он соскользнул на нее с кресла и вскоре уснул.

Но Страшила и Дровосек всю ночь перешептывались, а также бродили по комнате в поисках потайной пружины, что могла открыть дверь или окно и позволить им совершить побег.

Настало утро, но они не смогли ничего придумать. К тому же внезапно кровать Бута исчезла — как сквозь землю провалилась, и мальчик шлепнулся на пол, отчего сразу же проснулся. Вскоре из спальни появилась великанша. На ней было новое платье, опять же весьма нарядное — и вчерашний кружевной передник. Усевшись в кресло, она сказала:

— Я проголодалась. Сейчас буду завтракать.

Она хлопнула в ладоши, и тотчас же перед ней возник стол, покрытый белоснежной скатертью и уставленный золотой посудой. Но никакой еды на столе не было. Только кувшин с водой, связка каких-то побегов, а также горстка камешков. Великанша налила воды в кофейник, похлопала по его стенкам и налила чашку дымящегося кофе.

— Не хочешь? — спросила она Бута.

Кофе показался нашему герою подозрительным, но запах у него был настоящий, и, не выдержав, Бут сказал:

— Я бы не прочь.

Великанша налила вторую чашку и поставила ее на пол для Бута. Она была размером с лохань, а ложка на блюдце такой тяжелой, что мальчик с трудом мог поднять ее. Но ему удалось попробовать кофе, который оказался отличным. Затем госпожа Юп превратила траву в овсянку и начала с аппетитом есть. Взяв со стола горсть камешков, она задумчиво спросила саму себя:

— Что же мне съесть теперь? Рыбные шарики или бараньи котлеты? А ты что съел бы. Бродяга Бут?

— Я? То, что у меня в заплечном мешке. Еда ваша, может, и хороша на вкус, но я ее все равно боюсь.

Рассмеявшись его страхам, великанша превратила камешки в рыбные шарики.

— Ты, небось, думаешь, что рыба превратится потом у тебя в животе в камни? Ничего подобного. Нет, я колдую так, что предметы никогда не обретают свой первоначальный облик. Этим рыбным шарикам уже не стать камешками. Поэтому колдовать надо с умом, — пояснила госпожа Юп, угощаясь завтраком. — Даже у нас, из рода Юкуку, есть свои пределы. Вам суждено навсегда остаться тем, во что я вас превращу.

— Тогда, пожалуйста, оставьте нас такими, какие мы сейчас, — попросил Бут. — Это нас вполне устраивает.

— Я хочу исполнять не ваши желания, а свои собственные, — отрезала госпожа Юп. — Мне не терпится превратить вас во что-то новенькое. Пусть ваши друзья ищут вас сколько им угодно — им ни за что не догадаться, кем вы стали.

По голосу хозяйки друзья поняли: уговаривать ее бесполезно. Великанша говорила хоть и басом, но не лишенным приятности, в лице ее не было ничего свирепого, но слова ее означали, что у нее нет сердца и никакими мольбами ее не пронять.

Великанша ела медленно, с наслаждением, и друзья не собирались ее торопить. Доев, она сложила салфетку, хлопнула в ладоши, и стол исчез. Затем она обернулась к гостям со словами:

— Следующий номер нашей программы — удивительные превращения.

— Вы уже решили, во что нас превратите? — спросил Страшила.

— Да. Придумала во сне. У Железного Дровосека, например, такой серьезный вид, что быть ему совой.

У Дровосека и впрямь вид был серьезный, потому как дело приняло нешуточный оборот. Великанша наставила на него палец, и император Мигунов превратился в сову с круглыми глазами, крючковатым носом и сильными лапами. Но он по-прежнему оставался железным — перья, клюв, глаза и хвост были из металла. Когда он вспорхнул в воздух, железные перья загрохотали, ударяясь одно о другое. Он покружил по комнате и сел на спинку кресла.

Железная сова доставила огромное удовольствие великанше. Она раскатисто захохотала.

— Теперь ты не потеряешься, — сказала она. — Тебя всегда можно будет отыскать по грохоту. Честное слово. Железная Сова вышла у меня на зависть — никакая птица не может сравниться с ней. Я не собиралась сделать тебя железной птицей, я просто позабыла пожелать, чтобы ты стал совой из мяса и костей, но сделанного не воротишь. Железная Сова даже лучше.

Ранее Страшила сомневался, что госпоже Юп удастся заколдовать его или Дровосека — ведь они сильно отличались от всех живых существ, — его больше волновала участь Бута, но теперь ему стало страшно за себя.

— Мадам, — поспешно заговорил он, — вы поступили весьма невежливо, даже грубо, ведь мы ваши гости.

— Никакие вы не гости. Я вас сюда не приглашала! — услышал он в ответ.

— Может, и так, но мы очень рассчитывали на ваше гостеприимство. Мы положились на ваше милосердие, а оказывается, у вас никакого милосердия нет. А потому позвольте заявить прямо: это просто безобразие, что вы превращаете нас неизвестно во что!

— Ты хочешь меня рассердить? — нахмурилась госпожа Юп.

— Ни б коем случае! Я просто хотел бы, чтобы вы вели себя как истинная дама.

— Я-то веду себя как дама, а вы, господин Страшила, ведете себя как неуклюжий неучтивый медведь, и потому быть вам отныне медведем!

Ужасный палец указал на Страшилу — и он тотчас же начал превращаться и вскоре превратился в небольшого бурого медведя. Медведь был набит соломой, как и Страшила, и сразу заковылял по полу так же неуклюже, как и соломенный человек.

Бут был поражен могуществом госпожи Юп и страшно испугался.

— Тебе не было больно? — спросил он у бурого медведя.

— Нет, конечно, — заворчал тот, — но теперь я должен ходить на четвереньках, а это же неприлично.

— А я в каком унизительном положении! — крикнул Дровосек, чистя железные перышки железным клювом. — И к тому же я плохо вижу на свету. Он режет мне глаза.

— Это потому, что вы стали совой, — сказал

Бут. — Но зато совы прекрасно видят в темноте.

— Ну что ж, — изрекла великанша, — мне моя работа понравилась. Надеюсь, и вы привыкните к вашему новому облику и вскоре начнете получать от него удовольствие. Теперь твоя очередь, мальчик.

— А может, вы оставите меня как есть? — попросил тот дрожащим голосом.

— Еще чего! Я превращу тебя в обезьяну. Они такие смышленые и проказливые. Зеленая Мартышка — то, что надо. Она будет развлекать меня и разгонять тоску-печаль.

Бут задрожал, ибо ужасный палец уставился на него, но он не почувствовал никакой боли. Осмотрев себя, он увидел, что его одежда исчезла, а его руки, ноги и туловище покрылось шелковистым зеленым мехом. Руки и ноги, впрочем, были не человеческие, а обезьяньи! Бут что-то залопотал совсем как обезьянка, затем прыгнул на сиденье огромного кресла, потом на его спинку и наконец на хохочущую великаншу. Он решил выдрать ей волосы, отомстив тем самым за ее колдовство, но госпожа Юп подняла ручищу и сказала:

— Спокойно, моя дорогая Обезьянка, ты не злишься, ты радуешься, понятно? Так-то лучше, мартышечка!

Бут застыл на месте и действительно почувствовал, как радость охватывает его, вытесняя злобу. Вместо того чтобы схватить великаншу за волосы, он уселся у нее на плече и погладил своей лапкой ее щеку. В ответ она засмеялась и потрепала его по головке.

— Умница! — похвалила его госпожа Юп. — Давайте будем дружить и веселиться. Как поживает моя Железная Сова?

— Мне не нравится быть Железной Совой, — отвечал Дровосек, — но я не допущу, чтобы это превращение испортило мне настроение. Только скажите, зачем вам Железная Сова?

— Чтобы смотреть на нее и смеяться, — услышал он ответ.

— А медведь, набитый соломой, тоже будет вызывать ваш смех? — осведомился Страшила, приседая на задние лапы, чтобы видеть лицо госпожи Юп.

— Конечно. Кроме того, я сделала так, что вы все будете довольны вашим новым обличьем. Жаль, что я забыла об этом, когда превращала Многоцветку в Канарейку. Но не беда! Возможно, она увидит, как веселы и довольны вы, перестанет дуться и начнет петь. Сейчас я ее принесу — полюбуйтесь на нее.

С этими словами госпожа Юп вышла и вскоре вернулась с клеткой в руке. Там на жердочке сидела очаровательная желтая птичка.

— Многоцветка, — сказала великанша, — позволь представить тебе Зеленую Мартышку, которая была ранее Бродягой Бутом, Железную Сову, бывшую совсем недавно Железным Дровосеком, а также Медведя, набитого соломой, прежде бывшего Страшилой.

— Мы знакомы, — сообщил Страшила. — Это же Многоцветка, дочь Радуги, мы не раз встречались.

— Ты действительно мой старый приятель Страшила? — тихо прощебетала птичка.

— Да, но ты должна извинить меня, что я предстал перед тобой в таком зверином обличье.

— Надо же! — воскликнула великанша. — Она впервые подала голос с тех пор, как стала канарейкой.

— Я тоже теперь птица, как и ты, дорогая Цветка, — сказал Дровосек, — но не такая красивая.

— Как это все ужасно! — воскликнула Канарейка. — И вы не смогли убежать от этой жуткой Юкукушихи?

— Пытались, но ничего не вышло, — сказал Страшила. — Сначала она сделала нас своими узниками, а потом и заколдовала. Но как же она добралась до тебя?

— Она воспользовалась тем, что я заснула, — печально сообщила Канарейка. — Иначе я бы смогла за себя постоять!

— Скажи-ка, дочь Радуги, — спросила Зеленая Мартышка, — что нам сделать, чтобы развеять эти чары. Ты ведь, говорят, фея!

— Сейчас я не могу помочь даже себе, — печально отвечала Канарейка.

— Сущая правда, — встряла великанша, которой доставляло большое удовольствие слушать Канарейку, хотя та лишь жаловалась на жизнь. — Вы все беспомощны и находитесь в моей власти, а потому лучше смиритесь и не ропщите на судьбу. Помните, что вы заколдованы раз и навсегда и нет на земле такой силы, которая могла бы вам помочь. Сейчас я иду на утреннюю прогулку — я обхожу вокруг замка шестнадцать раз, чтобы поразмяться. А вы пока отдыхайте, по возвращении я надеюсь вас застать в хорошем настроении.

Великанша подошла к входной двери и произнесла одно слово: «Откройся!» Дверь тут же подчинилась, а когда госпожа Юп вышла из замка, с грохотом захлопнулась, и все задвижки встали на свои места. Зеленая Мартышка попыталась проскользнуть за хозяйкой замка, но не успела и лишь получила удар по носу закрывающейся дверью.
 
7. КРУЖЕВНОЙ ПЕРЕДНИК
 
— Ну а теперь, — сказала Канарейка куда более деловым тоном, — госпожа Юп нас не слышит и можно поговорить спокойно. Может, нам удастся придумать, как сбежать.

— Откройся! — велел двери Бут, Зеленая Мартышка, но дверь и не подумала послушаться, и он удрученно вернулся назад.

— Ни окна, ни двери в этом замке не открыть, если на тебе нет Волшебного Передника, — сказала Канарейка.

— Какой такой Волшебный Передник? — спросила Железная Сова.

— Кружевной, тот, что носит великанша, — пояснила Канарейка-Многоцветка. — Вот уже несколько недель я ее пленница, и каждую ночь она вешает мою клетку у себя в спальне, чтобы за мной приглядывать. Вот я и поняла, что двери и окна открывает Волшебный Передник. Больше ничего их открыть не может. Ложась спать, госпожа Юп вешает передник на изголовье кровати. Однажды она забыла его надеть, и, когда приказала двери открыться, та не послушалась. Тогда она надела передник — и дверь открылась как миленькая. Я поняла, что передник не простой, а волшебный.

— Вот здорово! — закричал Медведь, мотая набитой соломой головой. — Если нам удастся стащить передник с великанши, то мы сможем убежать из замка.

— Ну да. Об этом-то я и думаю, — сказала Канарейка. — Конечно, ни Сове, ни Медвежонку такое не по силам, но вот Мартышке можно попробовать спрятаться в спальне, дождаться, когда госпожа Юп уснет, и попробовать завладеть ее передником.

— Сегодня ночью и попробую! — воскликнула Зеленая Мартышка. — Только бы мне пробраться в спальню!

— Но, пожалуйста, не держи это в голове, — предупредила Канарейка. — Великанша умеет читать чужие мысли. И не забудьте прихватить меня с собой. На свободе я могу придумать, как нам спастись от ее чар.

— Обязательно захватим, — пообещал Бут. — Только как мне забраться в спальню?

— Сама не знаю, — вздохнула Канарейка. — Попробуй улучить момент, когда великанша отвернется, и прошмыгни за дверь.

Вскоре в замок вернулась хозяйка. Дверь послушно распахнулась перед ней, а как только госпожа Юп вошла, захлопнулась. В этот день она несколько раз заходила в спальню, но всякий раз приказывала двери закрыться, и пленникам так и не удалось покинуть комнату, где она их держала.

Тогда Бут решил, что нужно заручиться расположением великанши. Зеленая Мартышка забралась на спинку стула и стала болтать с ней, пока та чинила чулки и пришивала серебряные пуговицы на золотые башмаки, каждый из которых был величиной с лодку. Это понравилось великанше, и время от времени она поглаживала Мартышку по головке. Бурый Медведь свернулся в углу клубочком и так пролежал весь день. Сова и Канарейка завели разговор на птичьем языке, который был неведом госпоже Юп. Оглашая комнату веселым щебетом, они коротали время.

После обеда госпожа Юп вынула из шкафа скрипку и стала пиликать так заунывно, что друзья были рады-радешеньки, когда она сказала, что устала и идет спать.

Велев Мартышке, Медведю и Сове вести себя как следует, великанша взяла клетку с Канарейкой и, подойдя к двери спальни, велела той отвориться. Тут она вспомнила, что оставила на столе скрипку, и вернулась, чтобы спрятать ее обратно в шкаф. И не успела она повернуться, как Зеленая Мартышка прошмыгнула в открытую дверь и спряталась под кроватью. Сонная великанша не обратила на это внимания и спокойно вошла в спальню, закрыла за собой дверь и повесила клетку на крючок у окна. Затем она стала раздеваться. Первым делом она сняла передник и повесила его на изголовье кровати, чтобы он был у нее под рукой.

Как только госпожа Юп легла в постель, свет в комнате погас сам собой. Мартышка Бут съежился под кроватью и сидел там, пока не услышал храп хозяйки замка. Он вылез из-под кровати, стащил передник и обвязал вокруг себя. Затем он стал оглядываться в поисках Канарейки. В лунном свете он увидел клетку у окна, но не мог до нее дотянуться. Сначала он решил было оставить ее и сбежать со Страшилой и Дровосеком, но потом он вспомнил об обещании и решил сдержать слово. Приметив у окна стул, Бут стал толкать его, и всякий раз ему удавалось подвинуть его на сантиметр-другой. Затем он прыгнул на стул, потом на спинку, — став Мартышкой, Бут сделался отменным прыгуном — и сумел снять клетку с крючка. С клеткой в руках он спрыгнул на пол и пошел на цыпочках к двери.

— Откройся! — велел он двери — и та сразу же подчинилась. Но его голос разбудил великаншу. С диким воплем она выпрыгнула из кровати. Бут успел выскочить из спальни, а дверь захлопнулась перед самым носом великанши. Так она сделалась пленницей в своем же замке.

Великанша так жутко дубасила кулаками в дверь, так страшно выла, что Бут и его друзья испугались не на шутку. Бут от волнения никак не мог отыскать выход. К счастью, Железная Сова отлично видела в темноте и потому подсказывала ему дорогу. Оказавшись перед дверью. Бут велел ей открыться. Волшебный Передник и на этот раз не подвел. Через мгновение друзья уже оказались на свежем воздухе. Они были свободны как ветер.
 
8. ЛЕСНЫЕ НАПАСТИ
 
— Скорее, — взволнованно щебетала Канарейка. — Чего доброго, великанша придумает, как выбраться из плена, и тогда наша песенка спета. Надо поскорее убираться отсюда!

Они быстро двинулись на восток. Из фиолетового замка доносились вопли и стенания запертой хозяйки. Мартышка Бут ловко бежал с клеткой, в которой сидела Канарейка. Железная Сова летела, звеня железными крыльями. Но вот Медведь ковылял так неуклюже, что его приходилось то и дело поджидать.

Однако довольно скоро они подошли к горе, у которой кончалась долина великанши, взобрались на нее и спустились в новую долину, где решено было отдохнуть, ибо Зеленая Мартышка сильно устала.

— Теперь мы в безопасности, — сказала Канарейка, когда Бут поставил ее клетку на землю и все окружили ее. — Госпожа Юп боится, что ее могут взять в плен враги, и потому не рискует покидать свою долину. Так что у нас есть время обдумать положение.

— А вдруг госпожа Юп умрет с голоду у себя в спальне: ведь она не может оттуда выбраться, и Волшебный Передник у нас, — сказал Бут, у которого сердце было таким же добрым, как и у Железного Дровосека.

— Не волнуйся, — сказала Канарейка. — У госпожи Юп достаточно разных волшебных штучек, чтобы утешиться.

— Ты уверена? — спросила Зеленая Мартышка.

— Ну да, я же следила за ней неделями. У нее шесть волшебных булавок в волосах, волшебное кольцо на большом пальце — его может видеть только фея, и волшебные браслеты на лодыжках. Так что я не сомневаюсь, что рано или поздно она выберется из тюрьмы.

— Она вполне может превратить дверь в арку, — сказал Бурый Медведь.

— Ей это раз плюнуть, — добавил Железный Дровосек. — Хорошо еще, что она так рассвирепела, что забыла об этом, когда мы были в долине.

— Что ж, мы сбежали от этой страшной Юкукушихи, — заметил Бут, — но по-прежнему заколдованы ею. Как нам избавиться от ее мерзкого колдовства? — Никто не знал ответа на этот вопрос. Друзья сидели у клетки и размышляли, пока Бут не задремал. Канарейка сунула головку под крылышко и уснула. Сова и Медвежонок не тревожили их до утра.

Утром Бут захотел есть, но мешок с провизией остался в замке. Страшила сказал, что в пути обязательно попадется что-то съедобное.

— Выпустите меня из клетки, — попросила Канарейка. — Я поищу себе завтрак и узнаю, где поблизости вода.

Бут открыл дверцу, и Многоцветка выпорхнула на волю. Она взмыла ввысь и, описав в воздухе несколько кругов, вернулась на землю. Она прощебетала:

— На востоке большой лес, а в нем река. В лесу могут расти орехи, а на опушке ягоды. Может, там есть и фруктовые деревья. Не пойти ли нам туда?

Так и порешили и, не теряя времени даром, отправились в путь. Железная Сова, отлично показывавшая дорогу ночью, днем почти ничего не видела. Солнечный свет так резал ей глаза, что она зажмурилась, села на плечо Медведя и так и путешествовала. Канарейка то улетала, то возвращалась и садилась на плечо Мартышке. Друзья прошли долину, взобрались на гору и спустились с нее в другую долину, в дальнем конце которой был тот лес, что заметила Многоцветка.

— Вообще-то, нам сейчас нет смысла идти в Страну Жевунов, — говорила Сова, очнувшись от дремы и смешно мигая круглыми глазами. — Нимми Эми любила не Сову, а Дровосека, и уж не знаю, что она сейчас скажет.

— Ты прав, — согласился Медведь. — Ну а я был самым красивым Страшилой на земле, а теперь стал неуклюжим зверем, у которого лишь одно достоинство — он набит соломой.

— А мне-то каково! — воскликнул Бут. — Великанша превратила человека в обезьяну! Ужас, и только!

— Но цвет у тебя приятный, — заметил Медведь, придирчиво оглядывая Мартышку. — Таких зеленых обезьян я еще не видел. Недурно, недурно…

— Неплохо немного побыть птицей, — молвила Канарейка, перелетая с Бута на Страшилу, — но я бы хотела снова стать собой.

— Красивее тебя не было никого, кроме разве что Озмы, — сказала Сова. — И если уж тебе быть птицей, то именно прелестной канарейкой. Но скажи: ты ведь фея и, наверное, можешь развеять эти чары?

— Страна Оз полна чудес, — сказала Канарейка, усаживаясь снова на Зеленую Мартышку. — Госпожа Юп утверждала, что сама не может расколдовать заколдованное ею. Но если бы нам добраться до Глинды, она обязательно смогла бы нам помочь. Глинда — самая могучая волшебница в мире, ее магия не знает границ.

— Тогда пошли на юг, к замку Глинды, — сказал Медвежонок. — Он в Стране Кводлингов, и путь туда неблизкий.

— Только давайте сперва заглянем в лес — вдруг там найдется что-то поесть, — попросил Бут и двинулся к опушке. Деревья там были красивые, но фруктов не росло. Тогда Бут вошел в лес, а друзья за ним. Вдруг с дерева спрыгнул Ягуар и ударом лапы сбил Медвежонка, который кубарем покатился по земле. Сова заухала и уселась на ветку высокого дерева. Канарейка опустилась рядом с ней. Мартышка тоже ловко забралась на дерево. Ягуар голодным взором смотрел на Медвежонка, который поднялся на ноги и с упреком спросил:

— Чего тебе надо, зверь?

— Позавтракать! — отвечал Ягуар. — И похоже, мне это удастся. Какой аппетитный на вид кусок мяса. Надеюсь, ты не стар и не жилист?

— Хуже, — сказал Медвежонок. — Я набит соломой, а стало быть, несъедобен.

— Неужели?! — огорченно воскликнул Ягуар. — Значит, ты волшебный или заколдованный волшебником зверь. Придется, стало быть, опять искать завтрак. Ну и жизнь — сплошное невезение.

Бешено колотя хвостом по земле, он уставился на Канарейку, Сову и Мартышку.

— Мои друзья тоже заколдованы, — предупредил Медвежонок.

— Все? — недоверчиво спросил Ягуар.

— Все! Сова из железа, а это тебе не по зубам. Канарейка — это фея Многоцветка, и тебе ее не поймать…

— Остается Зеленая Мартышка, — перебил его Ягуар. — Она-то не из железа и летать не умеет. Позавтракаю Мартышкой.

Бут перепугался. Он знал, что ягуары лазают по деревьям, как кошки. Недолго думая, он стал перепрыгивать с ветки на ветку, с дерева на дерево, а Ягуар бежал за ним по земле, не спуская глаз с жертвы. Вдруг Бут запутался в кружевном переднике госпожи Юп и полетел на землю. Ягуар поставил на него свою лапищу и грозно прорычал:

— Попался!

Тут Бут вспомнил о свойствах передника и в ужасе прокричал первое попавшееся слово: «Откройся!» — сам не понимая, как это может его спасти. Но земля под ним разверзлась, он полетел куда-то вниз, а она опять сомкнулась над ним. Последнее, что успел заметить Бут, это изумленную морду Ягуара.

— Провалился сквозь землю! — ахнул он. — Теперь опять мне придется искать завтрак. — Над ним зашелестели крылья Совы.

— Где Мартышка? Ты так быстро ее съел?

— Съел, как же! — буркнул Ягуар. — Не успел я отведать и малюсенького кусочка, как она провалилась сквозь землю.

Канарейка опустилась на землю на почтительном расстоянии от хищника и прощебетала:

— Я рада, что наш товарищ спасся от твоих клыков, но раз голодному хищнику положено рыскать в поисках еды, я, так и быть, доставлю тебе такое удовольствие.

— Спасибо, — отозвался Ягуар. — Ты, правда, больно уж крохотная, но все равно это очень благородно: жертвовать собой для утоления моего голода.

— Нет, я вовсе не это имела в виду, — сказала Канарейка. — Но, поскольку я как-никак фея, я могу наколдовать тебе еды.

— Если ты фея, то почему не расколдуешь себя и не станешь опять собой? — недоверчиво осведомился зверь.

— Это мне не по силам, — призналась птичка. — Госпожа Юп воспользовалась магией рода Юкуку, которая мне неизвестна. Но поскольку я не утратила способности колдовать, завтрак я тебе сделаю.

— А волшебный завтрак может утолить настоящий голод? — все так же недоверчиво спросил Ягуар.

— Конечно. Что бы ты хотел съесть?

— Ну хотя бы парочку жирных кроликов!

— Кроликов? Ну нет, я не допущу, чтобы ты съел бедняжек, — решительно сказала Многоцветка.

— Тогда три-четыре белки, — попросил Ягуар.

— Неужели я способна на такую жестокость? — удивилась Многоцветка. — Белки — мои старые добрые друзья.

— А упитанную сову нельзя? Не железную, а настоящую?

— Ни зверей, ни птиц! — отрезала Многоцветка.

— Так поймай хотя бы рыбку, тут недалеко река, — попросил Ягуар.

— Нет, я не могу пожертвовать живыми существами, чтобы набить тебе брюхо.

— Чем же я, по-твоему, должен питаться? — презрительно спросил зверь.

— Может, хочешь картофельное пюре на молоке?

Ягуар издал презрительный рык и замолотил хвостом.

— Дай ему омлет с жареным хлебом, — предложил Страшила. — Ему это понравится.

— Пожалуй, — согласилась Многоцветка и, описав над пнем три круга, снова села на ветку дерева. На пне же возник большой зеленый лист, а на нем дымящаяся порция омлета с жареным хлебом.

— Ешь, дружище Ягуар, — посоветовал Медведь, — и не капризничай!

Ягуар подполз к пню и понюхал омлет. Запах был аппетитный, и он проглотил кусочек. Похоже, ему понравилось, потому что он быстро уничтожил весь омлет. Он и вправду сильно проголодался.

— Вообще-то кролики лучше, — бормотал он, облизываясь, — но волшебный завтрак утолил мой голод, и теперь мне хорошо. Спасибо тебе, маленькая фея, я не стану вас обижать.

С этими словами он прыгнул в заросли и исчез, хотя друзья еще долго слышали, как по лесу хрустели ветки и шелестели листья на его пути.

— Это ты ловко придумала, чтобы избавиться от Ягуара, — признал Дровосек. — Но почему ты не накормила волшебным завтраком нашего Бута?

— Честно говоря, я думала совсем о другом и забыла, что способна на такое. Но где наша Мартышка?

— Исчезла! — грустно возвестил Медвежонок. — Сквозь землю провалилась.
 
9. СВАРЛИВЫЕ ДРАКОНЫ
 
Зеленая Обезьяна сначала медленно уходила в землю, а потом началось стремительное падение, закончившееся ударом о каменистый пол. Бут сел, обнаружил, что руки-ноги целы, и стал осматриваться.

Он оказался в большой подземной пещере, тускло освещенной множеством круглых дисков, похожих на Луну.

Впрочем, приглядевшись повнимательней. Бут понял, что это глаза. Это были глаза огромных животных с длинными туловищами. Каждый из них был раза в три больше слона, а всего их в пещере собралось с десяток. Их туловища были покрыты крупной чешуей, каждая такая пластина величиной с тарелку, и окрашены они были в зеленый, фиолетовый и оранжевый цвета. Кончики длинных хвостов драконов были украшены гроздьями драгоценных камней. Их круглые глаза были окаймлены бриллиантами, сверкавшими в свете, который эти глаза испускали.

У существ были широкие пасти, полные острых зубов. Бут понял, что это те самые Драконы, которых прогнали с поверхности земли, и теперь они живут в подземных пещерах и раз в сто лет выходят на землю в поисках пищи. Он никогда раньше не видел их, но ошибиться было трудно: это и впрямь были Драконы, какими их рисуют на картинках.

Бут сидел на полу и смотрел на чудовищ, а те молча взирали на незваного гостя.

Наконец один из Драконов, находившийся дальше всех от Бута, бросил басом:

— Это еще что такое?

А самый крупный Дракон, сидевший ближе других, взглянул на Бута и ответил еще более низким голосом:

— Какое-то глупое животное из верхнего мира.

— Его можно съесть? — спросил маленький Дракон, сидевший рядом с Драконом-гигантом. — Я голоден.

— Голоден! — укоризненно воскликнули все Драконы разом, а большой Дракон сказал на это:

— Тихо, сынок! Ты рано проголодался.

— Ну да, рано! — возразил маленький Дракон. — Вот уже одиннадцать лет у меня во рту не было ни крошки.

— Одиннадцать лет — это ерунда, — подал голос еще один Дракон, сонно моргая глазищами. — Я не ел восемьдесят семь лет и готов терпеть еще лет двенадцать. Детям надо забывать дурную привычку есть перед обедом.

— Одиннадцать лет назад я съел какого-то носорога, — пожаловался юный Дракон. — А до этого я ждал, пока меня покормят, шестьдесят два года. Тут нетрудно проголодаться.

— Сколько же тебе сейчас? — полюбопытствовал Бут, несмотря на свой испуг.

— Мне? А сколько мне лет, папа? — спросил Дракончик.

— Ну и ну, что за неугомонный ребенок! Я должен вечно вспоминать, думать. Ты знаешь, что Драконам думать вредно.

— Ну все-таки сколько мне лет, папа? — не унимался Дракончик.

— Тебе шестьсот тридцать лет, а может, и больше. Спроси у мамы.

— Еще чего! — сварливо откликнулась та откуда-то из глубины пещеры. — У меня и так забот полон рот, и мне некогда следить, кому из моих детей сколько лет. Поспать не дают!

— Ты и так проспала последние шестьдесят лет, мамочка, — напомнил Дракончик. — Неужели мало?

— Конечно. Еще бы лет сорок сна, и тогда еще ничего. А это зеленое существо должно быть наказано за то, что свалилось нам в пещеру и мешает жить.

— Во-первых, я не нарочно, а во-вторых, я понятия не имел, что тут живете вы, — ответил Бут.

— Мало ли что не нарочно. Ты свалился и всех перебудоражил, — рявкнул самый крупный Дракон. — Тебя обязательно надо наказать.

— Как? — пробормотал оторопевший Бут.

— Сейчас придумаем, дай срок. Ты ведь не торопишься? — спросил Дракон.

— Нет, нет! — воскликнул Бут. — Можете еще поспать, а накажете меня лет через сто. Я не против.

— Можно, я его съем? — спросил Дракончик отца.

— Больно уж он мал, — отвечал тот. — У тебя только разыграется аппетит, а больше есть некого.

— Дайте же поспать, хватит болтать, — сказала Дракониха и так зевнула, что из ее пасти вылетел язык пламени, отчего Бут в испуге отскочил в сторону. При этом он нечаянно ударил по носу Дракона, оказавшегося у него за спиной. Тот зарычал и тоже выпустил язык пламени. Пламя было ярким, хотя и не горячим, но Бут с криком выскочил вперед и наступил на лапу самому большому Дракону. Тот осерчал и другой лапой так наподдал обидчику, что Бут взлетел в воздух и, описав дугу, упал далеко ет места, где скопились Драконы.

Тут уже все Драконы проснулись. Они стали на все лады ругать Мартышку, помешавшую им спать. Дракончик ринулся в погоню за Зеленой Мартышкой, а остальные неуклюже затопали за ним. Они, похоже, не очень торопились, потому что знали: Мартышке от них никуда не деться. В конце пещеры оказалась гора валунов, и Бут взобрался по ним до самого потолка. Дальше пути не было. Драконы карабкались следом. Дракончик по-прежнему возглавлял погоню. Его подгоняли голод и злость.

Еще мгновение, и Бут был бы съеден Драконами, но тут он вспомнил о переднике, который успел порваться и запачкаться. Бут крикнул из последних сил: «Земля, откройся!» Тотчас же потолок разверзся, и в пещеру хлынул яркий солнечный свет. Драконы уставились на дыру в потолке, оторопело хлопая глазищами. Бут же, не теряя времени даром, стал выбираться наружу. Как только он вылез из пещеры, земля снова сомкнулась, и он понял, что окончательно избавился от погони.

Он сидел на траве и тяжело дышал. Вдруг кусты перед ним зашуршали, раздвинулись, и из зарослей появился его враг Ягуар.

— Не бойся, — успокоил его хищник, видя испуг Мартышки. — После твоего исчезновения я неплохо позавтракал, — и теперь бегу домой спать.

— Позавтракал? — В голосе Бута была тревога. — Кого же из моих друзей ты съел?

— Да никого, — усмехнулся Ягуар. — Меня угостили волшебным завтраком, я съел омлет с жареным хлебом. Очень вкусно. Теперь в моем желудке нет для тебя места. Но я не жалею. Больно ты зеленый и, похоже, неспелый. А от неспелых продуктов может разболеться живот. Так что всего наилучшего. Зеленая Неспелая Мартышка! Иди по тропинке, которую я проложил через кусты, и скоро увидишь своих друзей-приятелей.

С этими словами Ягуар снова исчез в зарослях, а Бут последовал его совету, отыскал тропинку и вскоре набрел на Медведя, Железную Сову и Канарейку. Они сидели на полянке и думали-гадали, что стало с Зеленой Мартышкой.
 
10. ТОММИ БЫСТРОНОГ
 
Зеленая Мартышка рассказала о своих приключениях в Драконьей пещере, а Медвежонок сказал:

— Надо нам поскорее убираться их Страны Гилликинов и идти к Глинде. Тут слишком много разных опасностей, а Глинда попробует расколдовать нас.

— Если сейчас мы повернем на юг, — сказала Железная Сова, — то попадем прямехонько в Изумрудный Город. А этого мне не хотелось бы: зачем моим друзьям видеть меня в столь плачевном обличье. — И он грустно замигал круглыми глазами и зашелестел железными крыльями.

— Но мы уже миновали Изумрудный Город, — сказала Канарейка, кружа над головой спутников. — Если мы повернем на юг, то попадем сначала в Страну Жевунов, а потом и в Страну Кводлингов, где стоит замок Глинды.

— Тогда пошли на юг, — проворчал Медвежонок. — Путь неблизкий, а мне надоело ходить на четвереньках. Я устал.

— А я думал, ты никогда не устаешь, — удивился Бут.

— Меня просто раздражает необходимость передвигаться на четырех ногах, а не на двух, как прежде, — пояснил Страшила. — Это ниже моего достоинства. Такая ходьба утомляет не ноги, а мозги.

— Вот почему я не жалею, что у меня нет мозгов, — со вздохом признался Дровосек. — Но все равно куда лучше быть человеком, чем совой. От меня такой шум и грохот, что самого жуть берет. — И он замахал крыльями, отчего по лесу прокатилось гулкое эхо.

Итак, решено было идти на юг. Вскоре лес остался позади, а в пейзаже фиолетовые тона уступили место сине-голубым. Друзья были в Стране Жевунов.

— Теперь мне спокойней на душе, — признался Медвежонок. — Эти места я знаю как свои пять пальцев. Как-никак я родился в Стране Жевунов и часто бывал в ней потом. Кажется, я узнаю вон те три высоких дерева. Похоже, мы недалеко от дома Джинджер.

— А это кто? — полюбопытствовал Бут.

— Ты не знаешь Джинджер? — удивился Страшила.

— Нет. А кто это: человек, птица или зверь?

— Очень симпатичная девушка, — пояснил Страшила, — хотя порой она бывает очень вспыльчива и совершает опрометчивые поступки. Однажды она собрала армию девиц, назначила себя Генералом, захватила Изумрудный Город и свергла меня с трона. Но Озма наказала ее за бунт, а потом мы с Джинджер очень подружились. Теперь она живет на ферме, выращивает шоколадокарамелию, булочки со взбитыми сливками и миндальные пирожные. Говорят, неплохо выращивает. И еще она художница и рисует такие картины, на которых все прямо как в жизни. Когда краска на моем лице стирается, Джинджер заново подрисовывает мне нос, глаза, рот, уши. Месяц назад она нарисовала то симпатичное выражение, что было на моем лице до этого проклятого превращения.

— Лицо было очень даже ничего, — признал Бут.

— Джинджер может нарисовать что угодно! — с жаром воскликнул Страшила. — Как-то раз я пришел к ней в гости, а моя солома поизносилась и поистрепалась. Так она взяла и нарисовала соломенную копну — ну точь-в-точь настоящую, и я набил себя заново, причем нарисованная солома оказалась ничуть не хуже взаправдашней.

Бут завороженно внимал Страшиле: такое могло случиться только в волшебной стране!

Страна Жевунов понравилась ему куда больше Страны Гилликинов: поля обрабатывались и были обнесены аккуратными голубыми заборами, между которыми были проложены голубые дорожки. Путники остановились на холме и залюбовались красивыми видами. Потом они начали спускаться, но не успели дойти до первых домиков, как тропинка резко свернула, и они столкнулись с престранным существом.

Такого курьезного создания они не встречали даже в Стране Оз, где полным-полно всяких диковинок. У существа была голова молодого человека — приятное лицо, тщательно расчесанные на пробор волосы. Но туловище было неимоверной длины, и у него было двадцать ног — по десять с каждой стороны. Из-за этого существо находилось в горизонтальном положении, как гусеница. Ручки были очень маленькими — или по крайней мере казались маленькими из-за длинного туловища.

Одето существо было в синий камзол, скроенный по необычной фигуре, голубые штаны, а на ногах были башмаки голубой кожи с загнутыми носами.

— Кто ты такой? — спросила Канарейка у существа, которое, похоже, прилегло на тропинку отдохнуть.

— Порой я и сам пытаюсь понять, кто я, — ответило существо, — но вообще-то меня зовут Томми Быстроног, а живу я в стволе старогопрестарого дерева, что упало на землю. Я отшлифовал дупло изнутри и приделал с каждого конца по двери. Получилось очень удобное жилище — как раз по фигуре.

— Ты всегда был таким? — осведомился Медвежонок, присаживаясь рядом.

— Нет, меня заколдовали, — вздохнув, признался Томми. — Я был непоседой и обожал бегать по разным поручениям. Я бегал быстрее любого мальчишки и страшно этим гордился. Потому-то меня и назвали Быстроногом. Но однажды я встретил старушку, которая оказалась феей, ведьмой или волшебницей. Она попросила меня отнести лекарство другой старушке, пообещав за это исполнить любое мое желание. Я тотчас же пустился в путь. Дорога шла в гору, и мои ноги сильно устали. На свою беду, я воскликнул: «Эх, было бы у меня не две ноги, а двадцать!» И в тот же момент мое желание исполнилось. У меня появилось именно двадцать ног. Не верите — посчитайте сами.

— Да, двадцать, — сказал Бут, который уже все посчитал.

— Я доставил лекарство и помчался обратно, чтобы упросить колдунью сделать все, как было. Но ее и след простыл. С тех пор я ищу ее, ищу, но без толку.

— Зато ты, наверное, очень быстро передвигаешься, — предположила Железная Сова.

— Сначало так оно и было, — согласился Томми, — но я так много странствовал в поисках колдуньи, что набил на ногах мозоли. Одна мозоль — пустяк, но когда у тебя сто пальцев и чуть не на каждом мозоль, хорошего мало. Теперь я уже не бегаю, а ползаю. Но все равно надеюсь отыскать колдунью.

— И правильно делаешь, — сказал Страшила. — Но ты зато можешь гордиться своей необычностью. В Стране Оз хватает диковинных существ, но ты единственный в своем роде. Неинтересно быть, как все, а вот выделяться среди других — это знак превосходства.

— Может быть, — вздохнул бедняга. — Но если бы каждое утро вам приходилось надевать десять пар штанов и зашнуровывать десять пар башмаков, не знаю, что бы вы сказали.

— Не была ли твоя колдунья сморщенной, беззубой старухой? — спросила Железная Сова.

— Нет, — сказал Томми.

— Значит, это не Момби.

— Меня интересует, ни кем она не является, а, напротив, кто она. Так или иначе, она, похоже, избегает встреч со мной.

— Ну а если бы ты ее встретил, думаешь, она тебя расколдовала бы? — спросил Бут.

— Почему бы нет? За это я мог бы выполнить еще одно ее поручение.

— Ты хотел бы обрести свой прежний облик? — спросила Канарейка, усаживаясь на плечо Зеленой Мартышке и внимательно рассматривая молодого человека.

— Ну да.

— Тогда попробую тебе помочь, — сказала дочь Радуги. Слетев на землю, она взяла в клюв прутик и с его помощью что-то стала чертить на правом и левом боку Томми Быстронога.

— Ты тоже фея или там волшебница? — полюбопытствовал тот.

Канарейка не ответила, ибо была занята. Вместо нее заговорил Медвежонок:

— Ну да, она кое-что смыслит в волшебном искусстве.

Превращение произошло быстро. С изумлением путники наблюдали, как у Томми исчезли сначала две ноги из двадцати, потом еще две, и так далее. С исчезновением каждой новой пары его туловище укорачивалось. У Томми наконец осталось лишь две ноги, а Канарейка по-прежнему бегала вокруг него и щебетала какие-то заклинания.

— Стой! Хватит! — закричал Томми. — Оставь мне эти две ноги. Я не хочу оказаться совсем без ног.

— Я просто удаляю мозоли с твоих десяти пальцев.

— Спасибо за работу, — сказал он, и все заметили, что Томми Быстроног очень симпатичный юноша.

— Что теперь ты будешь делать? — спросил Бут.

— Первым делом доставлю записку, которую ношу в кармане с тех пор, как колдунья исполнила мое дурацкое желание. Теперь-то я не буду говорить, не подумав. Я на себе испытал, к чему это может привести. Ну а потом я снова стану бегать по поручениям тех, кто меня попросит.

Он еще раз поблагодарил Многоцветку и побежал. Вскоре он скрылся из виду, а друзья пошли в другую сторону.
 
11. ФЕРМА ДЖИНДЖЕР
 
Они спустились по холму, поросшему голубоватой травой, и, когда показался первый дом, Страшила весело воскликнул, что они у цели. Друзья прибавили шагу и вскоре подошли к дому Джинджер.

В доме, однако, никого не было. Дверь не была заперта, но хозяйки не обнаружилось. В саду на кустах зрели булочки с кремом и со взбитыми сливками и миндальные пирожные. Большинство из них были еще зелеными, но изредка попадались и спелые, так и просившиеся в рот. Дальше начинались посадки шоколадо-карамелии. Грядки были аккуратно возделаны, но и в огороде Джинджер не оказалось.

— Не беда, — сказал Медвежонок-Страшила. — Пошли в дом, подождем Джинджер там. Когда она вернется, то будет приятно удивлена.

— Она не рассердится, если я съем булочку? — осведомился Бут.

— Нет, конечно, — отозвался Медвежонок. — Джинджер очень гостеприимна. Ешь что хочешь.

Бут нарвал множество булочек с золотистым кремом и стал утолять ими свой голод. Потом он вошел в дом и расположился в кресле-качалке, как он привык делать у себя дома. Канарейка устроилась на каминной полке и стала чистить перышки. Железная Сова уселась на спинку другого кресла, а Медвежонок опустился на задние лапы в центре комнаты.

— Кажется, я припоминаю Джинджер, — прощебетала Канарейка. — Она, конечно, вряд ли может помочь нам — в магии она не разбирается. Разве что она укажет нам, как пройти к замку Глинды. Но она хорошая, честная и неглупая девушка. Я буду рада с ней увидеться.

— Все наши беды начались с моего желания навестить Нимми Эми и предложить ей руку и сердце, — сказал Железный Дровосек. — Я никого не виню, но это Бут мне подал идею.

— Лично я очень рада, что он это сделал, — отозвалась Канарейка. — Если бы вы не попали в замок госпожи Юп, я бы по-прежнему томилась в ее золотой клетке. Куда лучше быть на свободе, даже в виде Канарейки.

— Думаешь, мы снова когда-нибудь станем самими собой? — спросила Зеленая Мартышка.

Канарейка не сразу ответила на этот важный для всех вопрос.

— Я-то всегда считала, что на всякое колдовство есть другое колдовство, но госпожа Юп утверждала, что ее чары не развеять ничем. Во всяком случае, я на это не способна, хотя мне казалось, что феи воздуха могущественней земных волшебников. Но магия рода Юкуку сильно отличается от волшебства тех, кто населяет Страну Оз. Остается надеяться, что Глинде оно по плечу. Если она не поможет, нам суждено оставаться теми, кем мы стали.

— Быть Канарейкой не так уж плохо, — сказала Железная Сова, мигая круглыми глазами. — И если тебе удастся найти маму — Радугу, тебе не о чем будет беспокоиться.

— Ничего подобного! — воскликнул Бут. — Я-то понимаю, что на душе у Многоцветки. Одно дело быть прекрасной девушкой, и совсем другое — птичкой. Точно так же, как мальчиком быть куда приятнее, чем зеленой обезьяной. Пока мы не станем собой, нам не быть счастливыми.

— Я с тобой согласен, — откликнулся Медвежонок. — Что бы сказала моя подруга Лоскутушка, если бы увидела меня в этом четвероногом обличье?!

— Она бы хохотала до слез, — предположил Дровосек. — Мне со своей стороны придется отказаться от намерения жениться на Нимми Эми, но я постараюсь не очень огорчаться. Я хотел выполнить свой долг, но если этому помешает магия — что ж, буду порхать сам по себе.

Наступило молчание. Все так задумались о постигшем их несчастье, что никто не заметил, как в дом вошла Джинджер. Некоторое время она изумленно взирала на пришельцев, но затем удивление сменилось гневом. В ее любимом кресле развалилась какая-то Мартышка, на другое уселась Железная Сова, а на ковре расположился Медведь. Джинджер не заметила Канарейки, но, схватив метлу, ворвалась в комнату.

— А ну, брысь отсюда, дикие создания! Как вы смели войти в мой дом?!

Ловким ударом метлы она сбила Медвежонка. Железная Сова, не дожидаясь того же, вспорхнула и стала летать по комнате, грохоча крыльями и уворачиваясь от метлы. Зеленая Мартышка так перепугалась, что сиганула в камин, где, по счастью, не было огня, и попыталась вылезти через трубу. Но труба оказалась слишком узкой, и она вернулась назад. Так и сидела она в камине, перепачканная с головы до ног сажей и золой, и дрожала мелкой дрожью. Оттуда ей было хорошо видно и комнату, и хозяйку.

— Перестань, Джинджер, перестань! — завопил Медведь, когда над ним снова вознеслась метла. — Неужели ты меня не узнаешь? Я твой старый друг Страшила.

— Не валяй дурака, — отозвалась Джинджер. — Ты меня не проведешь. Разве я не вижу, что ты Медведь, и к тому же довольно убогий на вид.

— Это потому, что во мне маловато соломы, — пояснил Страшила. — Когда госпожа Юп превратила меня в Медведя, она не сообразила, что меня надо получше набить.

— Кто такая госпожа Юп? — спросила Джинджер, недоверчиво качая головой и не опуская метлу.

— Великанша из Страны Гилликинов.

— А! Теперь понятно. Значит, она тебя заколдовала? А ты Страшила?

— Был когда-то. Теперь я Медведь, и к тому же кое-как набитый. Железная Сова — это не кто иной, как Железный Дровосек, император Мигунов, а Зеленая Мартышка — мальчик Бут, с которым мы недавно познакомились.

— А я Многоцветка, дочь Радуги, — сообщила Канарейка, подлетая к Джинджер, — и меня тоже заколдовали.

— Ну и ну! — воскликнула Джинджер. — Великанша, видать, могучая и злая волшебница!

— Она из рода Юкуку, — пояснила Многоцветка. — Но нам удалось бежать из ее замка, и теперь мы держим путь к Глинде. Она должна нам помочь.

— В таком случае я приношу вам свои извинения, — сказала Джинджер, ставя метлу в угол. — Я-то приняла вас за диких нахальных животных. Добро пожаловать в мой дом. Жаль, что не могу вас расколдовать. Но мой дом к вашим услугам.

После этого заявления Медвежонок поднялся на ноги. Сова снова уселась на спинку кресла, а Мартышка вылезла из камина. Увидев Бута, Джинджер фыркнула:

— В жизни не видала такой черной Зеленой Мартышки. Ты замажешь мою чистенькую комнату сажей и золой. Что тебя заставило прыгнуть в камин, скажи на милость?

— Я… я испугался, — смущенно признался Бут.

— Да, тебя надо привести в приличный вид, и я этим займусь. А ну, пойдем-ка!

— Что ты хочешь сделать? — спросил Бут.

— Устрою тебе хорошую чистку и мойку.

Ни мальчишки, ни мартышки не любят, когда их чистят, и потому Бут испугался намерений лихой Джинджер, но та схватила его за лапу и потащила во двор, где, несмотря на его крики и протесты, бросила в корыто с холодной водой и начала его обрабатывать щеткой и куском желтого мыла.

За все то время, что Бут был обезьяной, это оказалось самым тяжким испытанием. Но как он ни кричал и ни отбрыкивался, Джинджер деловито намыливала и скребла его щеткой, а потом вытерла насухо суровым полотенцем.

Медвежонок и Сова с одобрением следили за этим купанием, после которого зеленая шубка Мартышки засияла и заблестела вовсю. Канарейке это тоже понравилось… Рассмеявшись, она прощебетала своим серебряным голоском:

— Молодец, Джинджер! Ни сил, ни смекалки тебе не занимать. Но до чего же уморительно выглядела эта обезьяна, когда ты ее мыла!

— Я не обезьяна! — горячо запротестовал Бут. — Я мальчик в облике обезьяны. Вот и все.

— Объясни мне разницу между обезьяной и мальчиком в облике обезьяны, и я обещаю больше не мыть тебя в корыте, если, конечно, ты снова не заберешься в камин. А вообще, о людях обычно судят не по их сути, а по облику. Ну-ка, посмотри на меня. Бут, и скажи, кто я такая.

Бут посмотрел и сказал:

— Самая красивая девушка, какую я когдалибо видел.

Джинджер нахмурилась, вернее попыталась, и сказала:

— Пойдем, я угощу тебя такой шоколадо-карамелией, какую ты в жизни не пробовал. Это новый сорт, и выращивать его умею только я.
 
12. ОЗМА И ДОРОТИ
 
В одной из комнат королевского дворца в Изумрудном Городе сидели Озма, правительница Страны Оз, и ее подруга Дороги. Озма читала какойто рукописный свиток, который она взяла из королевской библиотеки, а Дороти вышивала. Время от времени она наклонялась погладить песика, который лежал у ее ног. Это был ее верный друг и спутник Тотошка.

Озме можно было дать лет четырнадцать-пятнадцать, но она долгие годы правила Страной Оз и не стала нисколечко старше. Дороти была помладше Озмы. Какой она прилетела в Страну Оз из Канзаса, такой и осталась.

Страна Оз не всегда была волшебной. Когдато давно это была самая обыкновенная страна, отгороженная от остального мира большой песчаной пустыней со всех четырех сторон. Королева фей Лурлина, пролетавшая над ней со своей свитой, увидела это и решила сделать страну волшебной. Королева оставила одну фею править страной, а сама отправилась дальше и вскоре об этом забыла.

С тех пор в Стране Оз никто не умирал. Старики оставались стариками, молодые — молодыми, дети — детьми, они резвились и играли сколько душе угодно, а младенцы лежали в колыбельках, и родители нежно о них заботились.

Возраст перестал иметь значение, и жители Страны Оз вскоре позабыли, кому сколько лет. Они не знали болезней, и потому среди них не было врачей. Но хотя никто не мог умереть от старости или болезни, несчастные случаи все же время от времени происходили с обитателями этой волшебной страны, и кое-кто мог таким образом потерять жизнь. Но в целом у жителей Оз не было ни больших забот, ни тревог, и жили они спокойно и счастливо.

Кто бы ни попадал в Страну Оз, он оказывался под действием магии и тоже переставал стареть — пока оставался в ее пределах. Так, Дороти оставалась все той же милой и очаровательной девочкой, какой когда-то попала в Страну Оз.

Может быть, не все части Страны Оз заслуживали название прекрасных, но уж Изумрудный Город был прекрасен, без сомнения. И в первую очередь это объяснялось благотворным влиянием повелительницы Озмы. Зато в дальних районах в лесах Страны Гилликинов, в горах Страны Кводлингов, да и в отдельных закоулках Стран Жевунов и Мигунов попадались существа грубоватые и диковатые, а все потому, что не испытали воздействия очаровательной Озмы. Когда Страна Оз только-только стала волшебной, в ней было достаточно волшебников, магов, кудесников и чародеев, но потом Озма издала указ, согласно которому лишь она и добрая волшебница Глинда имеют право заниматься магией. Озма сама была феей и свое волшебное искусство использовала лишь во благо своих подданных.

Озма и Дороти были большими подругами и много времени проводили вместе. Жители Страны Оз любили Дороти почти так же горячо, как и свою юную повелительницу. Слава и успех не вскружили голову девочке из Канзаса и не испортили ее. Она по-прежнему оставалась храброй, доброй и неутомимой искательницей приключений, какой была до того, как поселилась во дворце Озмы.

Они сидели в комнате, где находилась знаменитая Волшебная Картина, которой Дороти не уставала восхищаться. Надо было встать над Картиной и спросить, что делает тот или иной человек, и на волшебном полотне тотчас же появлялся этот человек, и можно было следить за ним и его похождениями, как в кино. И вот сегодня Дороти немного повышивала, потом отложила вышивку в сторону, встала перед Картиной и спросила ее, что поделывает мальчик Пуговка. Оказалось, что он играет в мяч с мальчиком Оджо. Затем Дороти пожелала узнать, чем занимается ее тетя Эм. Тут же на картине показалась тетя Эм. Она штопала носки дяди Генри. Наконец Дороти попросила Картину показать ей ее старого друга Железного Дровосека.

Она увидела, как он выходит из своего замка со Страшилой и неизвестным ей мальчиком. Дороти заинтересовалась: куда же они собрались — за спиной у Бута был походный мешок. Дороти сообщила Озме об увиденном и поинтересовалась, не знает ли она, куда отправился Дровосек. Озма не знала.

Днем Дороти опять увидела путников на Картине. Они весело шагали по полям и лугам. Два дня спустя Дороти снова оказалась у Озмы и попросила Картину показать ее друзей. Она увидела их в замке великанши как раз тогда, когда та совершала свои страшные превращения. Дороти и Озма с ужасом и негодованием смотрели, как госпожа Юп занимается запретным волшебством.

— Вот негодяйка! — воскликнула Дороти.

— За это ее следует наказать, — отозвалась Озма.

Затаив дыхание, следили они за Железной Совой, Медвежонком и Зеленой Мартышкой. К их великой радости, им удалось бежать. Девочки не знали, кто скрывается под обличьем Канарейки, но не сомневались: это еще одна проделка великанши.

Когда путники оказались в Стране Жевунов, Дороти спросила с надеждой в голосе:

— Ты никак не можешь им помочь, Озма? Ты не попробуешь вернуть беднягам их прежний облик?

— Я пытаюсь понять, как это сделать, — отвечала Озма. — Госпожа Юп — единственная чародейка из рода Юкуку, оставшаяся в нашей стране. Эти чары очень трудно развеять. Но я попытаюсь. Похоже, наши друзья отправились на ферму Джинджер, и мы можем встретить их там. Ты со мной пойдешь?

— Ну конечно, — отвечала Дороти. — Как же иначе?

— Тогда вели закладывать Красную Карету — и в путь!

Дороти побежала отдавать распоряжения, а Озма пошла взять кое-что, способное пригодиться в таком путешествии. Через полчаса у дворца стояла Красная Карета, запряженная любимцем Озмы Деревянным Конем, который нетерпеливо бил копытом.

Конь был хоть и деревянный, но живой, и мог скакать, не ведая усталости. Чтобы его деревянные копыта не стачивались и не изнашивались, Озма велела подковать их золотыми подковами. Упряжь Коня была украшена рубинами, изумрудами и бриллиантами, и хотя сам он и не был писаным красавцем, смотрелся неплохо — как и Красная Карета.

Конь прекрасно понимал речь, и Озма не нуждалась в поводьях. Она просто говорила ему, что делать и куда бежать. Когда Озма и Дороти вышли из дворца и стали усаживаться в Карету, к ним подбежал песик Тотошка и спросил:

— Ты едешь без меня, Дороти?

Дороти посмотрела на Озму. Та улыбнулась и сказала:

— Возьмем и Тотошку.

Дороти посадила Тотошку в Карету: он бегал быстро, но угнаться за Деревянным Конем ему было не под силу. Деревянный Конь летел как стрела по горам и долам и остановился у дома Джинджер, как раз когда энергичная девица закончила мыть Мартышку Бута и собиралась отвести его к кустам с шоколадо-карамелией.
 
13. ЧАРЫ РАЗВЕИВАЮТСЯ
 
Увидев, что к дому Джинджер подъезжает Красная Карета, Железная Сова издала радостное уханье, а Медвежонок одобрительно заворчал и неуклюже засеменил к Озме. Канарейка опустилась на плечо Дороти и прощебетала:

— Как хорошо, что вы пришли к нам на помощь!

— Но кто ты? — спросила Дороти.

— Не знаешь?

— Нет. На Волшебной Картине мы видели канарейку и решили, что великанша кого-то заколдовала, но кого, так и не поняли.

— Я Многоцветка, дочь Радуги, — сообщила Канарейка.

— Боже! — вскричала Дороти. — Какой ужас!

— По-моему, птичка из меня получилась неплохая, — сказала Канарейка, — но я очень хочу снова стать собой.

— Озма обязательно тебе поможет, — уверила ее Дороти. — Ну, каково тебе в медвежьей шкуре? — обратилась она к своему старому другу Страшиле.

— Так себе. Звериное обличье — просто оскорбление для соломенного человека.

— А мне каково! — посетовала Железная Сова, усаживаясь на Красную Карету и грохоча железными крыльями. — Правда, я выгляжу ужасно, Дороти? Глаза у меня в три раза больше, чем следовало, и ничего не видят на свету, хоть надевай очки!

— Да уж, — сказала Дороти, критически оглядывая Сову. — Тебе нечем особо похвалиться, но Озма тебе поможет.

Зеленая Мартышка держалась в тени, стесняясь двух прибывших девочек, но Джинджер решительно взяла ее за руку и повела знакомить с Озмой. Бут отвесил юной повелительнице глубокий и не такой уж неуклюжий поклон.

— Вам сильно не повезло, — сказала Озма, — но я попробую развеять чары симпатичной госпожи Юп. Только скажите: как вас угораздило попасть в ее замок?

Друзья наперебой принялись рассказывать, как

Железный Дровосек решил жениться на Нимми

Эми, которая была так верна ему, о том, как их занесло к Пихам в Пихбург, и, наконец, о том, как они стали пленниками замка Юп.

Затем Канарейка поведала о том, как она угодила великанше в золотую клетку. Пока она рассказывала, Дороти несколько раз призывала к порядку Тотошку, рычавшего на Железную Сову. Озма задумчиво слушала-слушала, а затем сказала с прелестной, но грустной улыбкой:

— Я не уверена, что мое волшебство сможет развеять чары Юкуку. Госпожа Юп сказала правду: ее колдовство и впрямь не расколдовать. Правда, Страшиле я, скорее всего, сумею помочь. Он набит соломой, и этого не изменила даже магия Юкуку. Великанше удалось превратить его из человека в медведя, но солома осталась соломой. Поэтому я надеюсь, что мне удастся превратить Бурого Медведя в соломенного человека.

— Ура!! — закричал Страшила и пустился в пляс.

— То же самое относится и к Дровосеку, — продолжала Озма, все так же прелестно улыбаясь. — Великанша не изменила его железного начала, хотя и превратила его из человека в сову. Надеюсь, и тут мне удастся восстановить его прежний облик. Короче, сейчас я попробую.

Откуда ни возьмись в руке Озмы возникла волшебная палочка, которой она несколько раз взмахнула над Страшилой. Медвежонок исчез, а на его месте возник соломенный человек с веселым лицом, нарисованным на холщовом мешочке.

Разумеется, Страшила был на седьмом небе от счастья, и пока он гордо расхаживал вокруг, Озма разрушила колдовские чары, превратившие Железного Дровосека в Сову. Ник снова стал человеком.

— Следующая я, Озма! — нетерпеливо напомнила Канарейка.

— Твой случай посерьезнее, — уже без улыбки отозвалась Озма. — Мне придется немного повозиться, Многоцветка, и я не знаю, улыбнется ли мне удача.

Она попробовала один — способ, другой, но Многоцветка по-прежнему оставалась Канарейкой. Затем Озма решила действовать следующим образом. Она превратила Канарейку в голубку, голубку в пеструю курицу, пеструю курицу в кролика, а кролика в оленя. Только после того как Озма посыпала оленя несколькими волшебными порошками, чары Юкуку развеялись, и олень превратился в девушку. Она была не только хороша собой, но мила и добра. Она пустилась в веселый танец, и золотые волосы окутали ее, словно золотой туман, а многоцветные одежды, легкие, как паутинка, напомнили облачко в летний погожий день.

Бут так засмотрелся на очаровательную фею, что совсем забыл о своей печальной судьбе и опомнился, лишь когда понял, что Озма смотрит на него с грустью и сочувствием.

Джинджер первая поняла, что означает этот взгляд Озмы, и, взяв лапку Мартышки в свою руку, нежно ее погладила.

— Не горюй, — сказала она Буту. — У твоей шубки прелестный цвет, и обезьяна может лазить по деревьям и прыгать лучше любого мальчишки…

— А в чем дело? — спросил Бут упавшим голосом. — Неужели Озма израсходовала все свои магические силы?

Озма сама ответила ему.

— Тебя, мой друг, заколдовали особым образом, не так, как твоих товарищей. Эти чары не развеять ни одним из способов, известных и феям, и колдунам — даже из рода Юкуку. Злая великанша отлично понимала, что, превратив тебя в Зеленую Обезьяну, она навсегда оставит тебя в этом обличье.

Бут тяжело вздохнул, но храбро сказал:

— Что ж, мне не повезло, но раз ничего нельзя поделать, придется терпеть. Мне не нравится быть обезьяной, но от судьбы никуда не деться.

Всем стало его необыкновенно жалко, и Дороти спросила Озму:

— А Глинда ничем не может помочь Буту?

— Нет, — отвечала Озма. — Глинда может не больше моего. Прежде чем выехать из дворца, я самым тщательным образом изучила то, что случилось с Бутом. Оказывается, нет волшебства, которое могло бы его превратить из Зеленой Обезьяны снова в мальчика. Что верно, то верно: он может поменяться с кем-то обличьем, но наукенеизвестно, как сбросить с себя облик зеленой обезьяны.

— Но послушай, — сказал Страшила, который до этого внимательно слушал Озму, — разве нельзя сделать зеленой обезьяной кого-то другого?

— А кто на это пойдет? — спросила его Озма. — Если мы кого-то сделаем обезьяной насильно, это будет так же жестоко, как поступок госпожи Юп. Да и вообще, какой от этого будет толк. Например, если мы сделаем зеленой обезьяной Тотошку, то, конечно. Бут станет собачкой.

— Отстаньте от меня со своей магией, — сказал Тотошка, неодобрительно зарычав. — Я ни за что не буду обезьяной.

— А я не хочу быть собачкой, — сказал Бут. — Раз уж на то пошло, лучше оставаться обезьяной.

— Кому что нравится, — буркнул Тотошка.

— Мне в голову пришла еще одна мысль, — возвестил Страшила. — Сегодня у меня мозги работают отменно. Почему не превратить Тотошку в Бродягу Бута, а потом не заставить их поменяться? Тогда Бут станет самим собой, а Тотошка Зеленой Мартышкой.

— Вот именно! — воскликнула Джинджер. — Отличная мысль!

— Нет уж, попрошу без меня! — сказал Тотошка. — Мне это ни к чему!

— Неужели тебе не хочется стать зеленой обезьяной? — спросила Джинджер. — Ты только полюбуйся, какой прелестный цвет, а бедный мальчик тогда станет самим собой, а?

— Нет, — отрезал Тотошка.

— Мне тоже не нравится этот план, — сказала Дороти. — Ведь у меня не станет моего песика.

— Зато появится Зеленая Мартышка, — сказала Джинджер. Ей очень понравился Бут, и она хотела помочь ему.

— Я не хочу зеленую обезьяну, — решительно сказала Дороти.

— Давайте больше не будем об этом, — попросил Бут. — Лучше я буду сносить мое несчастье, чем лишу Дороти ее собачки или собачку ее облика. К тому же, может, даже принцесса Озма не сможет никого превратить в Бродягу Бута.

— Это как раз несложно, — возразила Озма, — но вообще Бут прав: не имеем права никого — будь то собака или человек — превращать в Зеленую Мартышку против его желания. Ведь он будет обречен навсегда ею остаться!

— Но вдруг, — задумчиво проговорила Дороти, — мы найдем в Стране Оз кого-то, кто по доброй воле согласится стать обезьяной. В конце концов, обезьяна — веселое, проворное существо, умеющее лазить по деревьям и вообще много чего делать. Да и зеленый цвет такой необычный для обезьян, что Зеленая Мартышка будет выделяться.

— Лично я не стану никого просить поменяться, — сказал Бут. — Так дело не пойдет. Я достаточно побыл обезьяной, и мне это не нравится. Мне стыдно быть обезьяной, когда родился я человеком. Поэтому у меня язык не повернется просить кого-то стать обезьяной вместо меня.

Наступило неловкое молчание. Все понимали, что Бут прав. Дороти была готова заплакать от жалости к нему, а прекрасное лицо Озмы было печально. Страшила похлопал себя по голове, чтобы та лучше думала, а Железный Дровосек пошел в дом как следует смазать себе суставы, ибо боялся, что несчастье, выпавшее на долю Бута, заставит его заплакать, а от слез на железе может появиться ржавчина. Император же очень гордился своим отполированным до блеска телом — гордился вдвойне, ибо уже однажды его лишился.

Многоцветка-непоседа протанцевала по садовым дорожкам раз десять, но она слышала слова Озмы и поняла, что дело Бута плохо. Но и танцуя, дочь Радуги могла ясно соображать, и внезапно она придумала неплохое решение. Она подошла к Озме и сказала:

— Ваше величество! Все это случилось по вине великанши госпожи Юп. Она по-прежнему живет в своем замке и радуется при мысли о том, что заколдовала на всю жизнь Бродягу Бута. Она веселится нашей неспособности избавиться от Зеленой Мартышки. Ну что ж, если нельзя от нее избавиться, то пусть она существует. Только теперь ее облик должна принять женщина, придумавшая ее. Это и будет ей справедливым наказанием. Наверное, даже отсюда ты можешь превратить госпожу Юп в Бута, а потом Бута из Зеленой Мартышки в самого себя.

Услышав это, Озма просияла.

— Спасибо, Многоцветка, — сказала она. — Задача эта вовсе не из легких, но я попробую. Попытка не пытка.
 
14. ЗЕЛЕНАЯ ОБЕЗЬЯНА
 
Друзья вошли в дом, где Джинджер по просьбе Озмы поставила на огонь котел с водой. Правительница Страны Оз застыла перед огнем молчаливая и серьезная, а все остальные, понимая, что сейчас начнется важный и сложный магический обряд, тихо стояли поодаль. Только Многоцветка то и дело выходила из дома и возвращалась, пританцовывая и что-то напевая себе под нос. Ей было не по себе в четырех стенах, но она двигалась так грациозно и бесшумно, что ее перемещения напоминали солнечные лучики и никого не раздражали.

Когда вода вскипела, Озма взяла два пакетика с порошком, бросила их содержимое в котел и размешала веткой миндально-пирожного куста. Волшебный отвар она налила в широкое блюдо, которое Джинджер поставила на стол. Когда он остыл, то сделался похожим на серебро, и на его поверхности отражалось все как в зеркале.

Друзья окружили стол, а Дороти даже взяла на руки Тотошку, чтобы и он мог видеть. Озма провела своей волшебной палочкой над блюдом, и на зеркальной поверхности показался замок Юп. В гостиной сидела его хозяйка в шелковом платье. Она вязала себе новый кружевной передник взамен того, что у нее отобрал Бут. Она явно нервничала, словно подозревала, что за ней подсматривают. Великанша то и дело озиралась по сторонам, ожидая неведомой угрозы. Возможно, инстинкт чародейки предупредил ее о том, что против нее готовится заговор. Бут обратил внимание, что она нашла способ выбраться из спальни. Теперь она снова расположилась в гостиной. Он также решил по жестокому выражению лица великанши, что она задумала отомстить им, как только довяжет Волшебный Передник.

Но Озма продолжала водить палочкой, и фигура великанши стала съеживаться, уменьшаться, пока на ее кресле не оказался Бродяга Бут. Великанша поняла, что ее заколдовали, и опрометью бросилась к зеркалу. Увидев, что оттуда на нее смотрит мальчик, она рассвирепела так, что ударила в зеркало головой, разбив его на множество мельчайших осколков.

Озма же выводила своей волшебной палочкой какие-то причудливые фигуры, а затем положила левую руку на плечо Зеленой Обезьяны. Друзья стали вглядываться в блюдо и увидели, что госпожа Юп снова изменилась. Она медленно, но верно превращалась в Зеленую Обезьяну.

Когда же друзья оторвали взгляд от блюда и оглянулись, они, к великому своему восторгу, увидели рядом с Озмой Бута. Когда же они глянули в блюдо, то в нем лишь отразились стены и потолок комнаты Джинджер. Волшебная церемония закончилась. Озма взяла верх над злой великаншей.

— Что же теперь с ней будет? — спросила, вздохнув, Дороти.

— Она навсегда останется Зеленой Обезьяной и в этом облике не сможет заниматься колдовством. Это не означает, что она будет очень страдать: она живет одна-одинешенька в своем замке и со временем, возможно, смирится со своей судьбой.

— Так ей и надо! — сказала Дороти, и все с ней согласились.

— Но что же будет есть госпожа Юп? — заволновался Железный Дровосек, у которого было очень доброе сердце. — Ведь раньше она добывала себе пропитание колдовством, а теперь она уже не сможет этого.

— Она будет есть то, чем обычно питаются обезьяны, — сказала Озма. — Даже приняв обличье Зеленрй Обезьяны, она остается сообразительной особой, и я не сомневаюсь, что ей быстро станет понятно, как добыть себе еду.

— Ты о ней не беспокойся, — сказала Дровосеку Дороти. — Она-то не волновалась насчет тебя, и ей уж никак не хуже, чем было нашему Буту. Она не умрет от голода — в Стране Оз никто не умирает, а если когда ей случится поголодать, то невелика беда. Хватит о ней говорить. Главное, что наши подруги-феи сумели развеять ее ужасные чары.
 
15. ЧЕЛОВЕК ИЗ ЖЕЛЕЗА
 
Озме и Дороти очень понравился Бут: они нашли его и смышленым, и хорошо воспитанным. Он же был счастлив, что его расколдовали, и обещал любить, почитать и защищать юную правительницу Страны Оз.

— Если хочешь, приезжай в гости ко мне во дворец, — сказала Озма, — и я познакомлю тебя с двумя другими нашими мальчиками, Оджо и Пуговкой.

— Спасибо, ваше величество, — поблагодарил ее Бут и, обернувшись к Дровосеку, спросил: — А каковы ваши планы, мистер император? Собираетесь ли вы продолжить путь и найти Нимми Эми или вы передумали и теперь отправитесь в Изумрудный Город, а потом в свой замок?

Железный Дровосек немного поразмыслил над вопросом, а затем сказал:

— А почему бы мне не двинуться к Нимми Эми?! Сейчас мы в Стране Жевунов, где нам не угрожает опасность, и раз я собирался жениться до превращения в Сову, тем более имеет смысл сделать это сейчас, когда чары развеяны и я вновь стал самим собой. Прав ли я, друг Страшила?

— Вполне, — отвечал тот. — Твои доводы резонны.

— Но ты же не любишь Нимми Эми, — сказала Дороти.

— Это потому, что я люблю всех одинаково, — отвечал Дровосек. — Если я не буду любить свою жену больше всех остальных людей, я по крайней мере буду добр и внимателен к ней, а на такое способны не все мужья.

— Думаешь, Нимми Эми по-прежнему тебя любит? — спросила Дороти.

— Я в этом уверен. Потому-то и решил сделать ее счастливой. Бродяга Бут говорит, что мой долг — жениться на ней за то, что она проявила такую верность и участие, когда заколдованный топор отрубал мне то руки, то ноги, то голову. А ты что думаешь, Озма?

Озма отвечала с улыбкой:

— Я не знакома с Нимми Эми и потому не знаю, что именно ей нужно для счастья. Но не будет беды, если ты навестишь ее и сделаешь ей предложение. Если она согласится стать твоей женой, мы отпразднуем вашу свадьбу в Изумрудном Городе. Нимми Эми станет императрицей и одной из первых дам Страны Оз.

Итак Железный Дровосек решил продолжить путешествие, а Страшила и Бут сказали, что пойдут с ним и дальше. К удивлению собравшихся, Многоцветка тоже пожелала присоединиться к путникам.

— Терпеть не могу торчать в четырех стенах, даже во дворце, — сказала она. — Как только я встречу Радугу, я тотчас же отправлюсь на небо к моим сестрам, которые ждут не дождутся меня. Да и мама, наверное, сердится, потому что я все время куда-то пропадаю. Но я скорее увижу Радугу, путешествуя по Стране Жевунов с Железным Дровосеком, чем сидя взаперти во дворце. Так что я иду с Дровосеком и помогу ему получить руку и сердце Нимми Эми.

Дороги тоже была не прочь к ним присоединиться, но, поскольку Железный Дровосек не позвал ее, она сочла неудобным напрашиваться. Она, правда, намекнула, что не прочь присоединиться к его отряду, но он сделал вид, что намека не понял. Женитьба — дело тонкое, и, возможно, Железный Дровосек хотел, чтобы при его объяснении с Нимми Эми было поменьше свидетелей. Потому Дороти пришлось довольствоваться мыслями о том, как она будет помогать Озме устраивать торжественный прием, когда Железный Дровосек пожалует в Изумрудный Город со своей невестой.

Озма предложила им доехать вместе до того леса в Стране Жевунов, где раньше жил Железный Дровосек. Озма попрощалась с Джинджер, которая дала Буту на дорогу корзинку с булочками с кремом и шоколадо-карамелией, и велела Деревянному Коню трогаться. Это причудливое создание тут же припустило рысью, и вскоре его копыта зацокали по дороге. Когда они въехали в лес, дорога сделалась такой узкой, что Красной Карете было уже дальше не проехать. Тут и произошло прощание.

Озма, Дороти и Тотошка пожелали счастливого пути Дровосеку, Страшиле, Буту и Многоцветке, а сами направились в Изумрудный Город. Дровосек же с друзьями углубился в лес. И он, и Страшила хорошо знали эти места и чувствовали себя в лесной чащобе как дома.

— В этих местах я родился, — не без гордости говорил император Мигунов. — Здесь злая волшебница заколдовала мой топор, в этом лесу жила Нимми Эми, а на другом его конце стоял дом моего друга кузнеца, сделавшего меня из простого человека железным.

— Он, видать, большой искусник, — промолвил Бут.

— Он просто чудо! — воскликнул Железный Дровосек.

— Вот бы с ним познакомиться, — сказал Бут.

— Если уж речь зашла об искусниках, — заговорил Страшила, — то тебе следует познакомиться с фермером, который сделал меня. Мой друг Дровосек неплох для железного существа, но подлинный знаток красоты сразу скажет: соломенный Страшила гораздо утонченней.

— Ты слишком мягок и легковесен, — возразил Дровосек.

— А ты твердолоб, — отозвался Страшила.

— по

Разговор грозил перерасти в ссору, но Многоцветка весело рассмеялась, а Бут поспешил сменить тему.

Вечером они устроили привал под деревьями. Бут сытно поужинал булочками и шоколадо-карамелией и предложил Многоцветке присоединиться к нему, но та поблагодарила и отказалась, а на рассвете вдоволь напилась росы, что собралась на траве и лесных цветах. Наутро они снова двинулись в путь. Вдруг Страшила сказал:

— На этом самом месте Дороти и нашла Железного Дровосека. Он так сильно заржавел, что не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Но мы его хорошенько смазали, он сделался как новенький и пошел вместе с нами в Изумрудный Город.

— Да, это было грустное времечко, — согласился Дровосек. — Я рубил в лесу дерево, и вдруг начался страшный ливень. Я и оглянуться не успел, как заржавел с головы до пят. Так я и стоял с занесенным над головой топором дни, недели, месяцы. Я даже не могу точно сказать, сколько же времени я так простоял. Но потом появилась Дороти и спасла меня. Глядите! Вот то самое дерево, которое я тогда рубил!

— Значит, где-то рядом должна быть ваша хижина, — сделал вывод Бут.

— Да, она и правда поблизости, но нам в нее незачем заходить. Нам надо поскорее отыскать Нимми Эми, а ее дом довольно далеко отсюда, по лесу налево.

— Она, кажется, живет со старой теткой, которая дружила со Злой Волшебницей? — спросил мальчик.

— Жила когда-то, — отвечал Дровосек. — Потом я узнал, что домик Дороти раздавил Злую Волшебницу, а старуха сгинула. Поэтому теперь Нимми Эми, похоже, живет одна. Я ее, правда, с тех пор не видел, потому что стоял заржавленный в лесу, но, думаю, она очень обрадовалась, что теперь некому ею помыкать.

— Ну что ж, — сказал Страшила. — Отыщем же ее поскорей. Показывайте нам дорогу, ваше императорское величество!

Железный Дровосек пошел по тропинке, которая привела их в самую дремучую часть леса, где было темно как в сумерках. Железный Дровосек раздвигал ветки и сучья, а иногда даже пускал в ход свой топор. Внезапно Железный Дровосек остановился и воскликнул;

— Господи!

Страшила, шедший за ним по пятам, стукнулся о своего железного друга, не успев вовремя остановиться, а затем выглянул из-за его железного плеча и не менее удивленно воскликнул:

— Вот это да!

Подошел к ним и Бродяга Бут и, увидев, в чем дело, тоже издал удивленный крик.

Все трое стояли как вкопанные и таращились на то, что открылось их взорам, пока серебряный смех Многоцветки не вывел их из оцепенения.

На тропинке перед ними стоял человек — точная копия Железного Дровосека. Он был такого же роста, точно так же на шарнирах к туловищу были прикреплены руки-ноги, и весь он был тоже из железа. Стоял он неподвижно с раскрытым ртом, а железные глаза его смотрели вверх. В руке У него был меч. В этом-то и заключалось его различие с императором Мигунов, у которого в руках был топор.

— Это просто сон! — пробормотал Бродяга Бут.

— Точно, — согласился Страшила. — Разве может быть два Железных Дровосека?

— Нет, конечно, — рассмеялась Многоцветка и порхающей походкой приблизилась к незнакомцу. — Это Железный Воин. Видите у него меч?

Железный Дровосек протянул руку и потрогал за плечо своего двойника. Затем спросил дрожащим от волнения голосом:

— Кто ты такой?

Ответа не последовало.

— Разве ты не видишь, что он весь заржавел, как, наверное, в свое время ты сам? — сказала Многоцветка. — А ну-ка, Ник Дровосек, одолжи свою масленку.

Дровосек молча протянул ей масленку, с которой не расставался. Многоцветка смазала челюсти бедняги и стала водить ими туда-сюда, пока тот не сказал:

— Спасибо. Достаточно. Я могу говорить. А теперь смажьте, пожалуйста, мои суставы.

Бут взял масленку и стал смазывать суставышарниры, а остальные стали двигать руками и ногами воина, пока он не смог сделать этого сам. Он очень обрадовался, что его освободили из плена ржавчины. Он стал маршировать по тропинке взад и вперед, громко напевая:

Солдата каждый видеть рад,

Когда проводится парад.

И ценим мы его вдвойне,

Когда он бьется на воине

С врагами храбро, словно лев,

Опасности и страх презрев.

Но твердо знает он, друзья:

С родными воевать нельзя!
 
16. КАПИТАН ШТУРМ
 
— Ты, значит, и правда воин? — спросил Бут, когда все вдоволь налюбовались железным человеком, демонстрировавшем мечом разные приемы.

— Был по крайней мере, — последовал ответ. — Но я так долго томился в плену госпожи Ржавчины, что теперь и сам не знаю, кто я такой.

— Но как же ты стал железным? — удивился Дровосек.

— Это долгая и грустная история, — отвечал Воин. — Я влюбился в красивую девушку, которая жила со старой ленивой теткой. Та не хотела, чтобы я женился на девушке. Она пошла к своей подруге Злой Волшебнице и попросила помочь. Волшебница заколдовала мой меч, и тот стал рубить меня. Он отрубил мне ноги, но я пошел к искусному кузнецу Ку-Клипу, и он изготовил мне железные ноги. Потом меч отрубил мне руки, и Ку-Клип сделал мне железные руки. Меч отрубил мне голову, и Ку-Клип сделал мне железную голову. Вскоре я весь стал железным. Я не жаловался. Ку-Клип поработал на славу, и неудивительно. До этого он уже смастерил одного железного человека.

— Это точно. Он сделал меня, — сказал Дровосек. — Но как звали твою возлюбленную?

— Нимми Эми.

Ответ так поразил друзей, что некоторое время они молчали. Затем Дровосек спросил:

— А Нимми Эми тоже тебя любила?

— Сначала нет, — признался Воин. — Когда я только появился в этих краях, она горько оплакивала потерю своего любимого. Его звали Ник Дровосек.

— Это я, — сообщил император Мигунов.

— Она говорила, что Дровосек ей нравился больше, чем Воин, — продолжал его собеседник. — К тому же он так сверкал на солнце и был сделан целиком из железа, а я — самый обыкновенный человек. Но я не унывал: ведь ее возлюбленный куда-то пропал. Наконец она разрешила приходить к ней в гости, и мы подружились. Тогда-то тетка и узнала обо мне и страшно расстроилась. Она побежала к Злой Волшебнице, наобещала ей с три короба, и та заколдовала мой меч. Тут и начались мои беды. Впрочем, нет худа без добра. Когда у меня появились железные ноги, Нимми Эми по-настоящему мной заинтересовалась, а когда Ку-Клип сделал мне железные руки, она меня полюбила. Когда я весь стал железным, Нимми Эми сказала, что я очень напоминаю ей Ника Дровосека и она готова выйти за меня замуж. День, когда мы должны были пожениться, оказался дождливым. Но я отправился к Нимми Эми. Тетка куда-то ушла, и мы хотели убежать до ее прихода. Я сильно промок под дождем, но поначалу я не придал этому значения. Мои мысли были о прекрасной Нимми Эми. Вдруг ноги перестали меня слушаться. Затем заржавели руки. Я перепугался не на шутку: я не мог уже сам себя смазать. Я стал звать на помощь, но никто меня не услышал, а вскоре заржавели и челюсти, и я лишился дара речи. Я стал столбом на тропинке в слабой надежде, что кто-нибудь пройдет мимо и поможет. Но по тропинке этой никто не прошел, и я стоял, сочинял стихи и пел песни — только про себя: я не мог издать ни звука. Не знаю, сколько я так стоял, но вот наконец появились вы, и я спасен, за что вам огромное спасибо.

— Ничего себе история, — вздохнул Страшила. — Ку-Клип напрасно сделал двух одинаковых железных людей. Но самое удивительное, что они оба влюбились в одну и ту же девушку.

— Когда я потерял сердце из плоти и крови, то утратил способность любить, — признался Воин. — Ку-Клип, правда, вставил мне железное сердце, но оно только грохочет, колотится о мои железные ребра и никого не в состоянии полюбить. Лучше уж жить вовсе без сердца, чем с железным сердцем!

— И все же ты хочешь жениться на Нимми Эми? — спросил Страшила.

— Я же обещал! И как честный человек, должен сдержать обещание. Очень не хотелось бы обижать девушку, которую однажды уже огорчил один железный человек.

— Я не виноват, — вздохнув, молвил император Мигунов и рассказал Воину, как он сам попал под дождь, заржавел и простоял в лесу, пока ему на помощь не пришли Дороти и Страшила, и как потом он отправился в Изумрудный Город и получил сердце.

— Если у вас любящее сердце, то я буду рад отказаться от Нимми Эми в вашу пользу, — сказал Воин.

— Если она любит вас, то я не стану вам мешать, — отозвался Дровосек. — Но положа руку на сердце, скажу: я не люблю Нимми Эми так, как любил когда-то.

— Жениться может кто-то один из вас, — заметил Бут. — Раз Нимми Эми обожает железных мужчин, ей придется выбрать из вас двоих. Может, кинуть жребий?

— Так не пойдет, — возразил Страшила.

— Пусть девушка сама решит, кто ей больше по сердцу, — сказала Многоцветка. — Отправляйтесь к ней оба, и пусть она сделает выбор сама. Только тогда она может быть счастлива.

— Это справедливо, — сказал Железный Воин.

— Именно, — согласился Дровосек, пожимая руку железного собрата. — Как вас прикажете величать?

— До того как меч меня изрубил, — отвечал тот, — люди звали меня Капитан Штурм, но потом стали называть просто Железным Воином.

— Итак, Капитан Штурм, если вы не против, давайте вместе отправимся к Нимми Эми, и пусть она сама решает, кто из нас будет ее мужем.

— Отлично. А если нам попадется та проклятая ведьма, то мы порубим ее на куски. Ведь у меня есть меч, а у вас топор!

— Ведьмы больше нет, — сказал Страшила и, когда отряд тронулся в путь, рассказал Капитану Штурму, что случилось в Стране Оз, пока он стоял в лесу.

— Похоже, я простоял дольше, чем думал, — грустно сказал в конце Железный Воин.
 
17. МАСТЕРСКАЯ КУ-КЛИПА
 
До дома Нимми Эми было часа два ходьбы, но когда путешественники подошли к нему, дом оказался пуст. Дверь висела на одной петле, крыша провалилась, а на полу в комнате лежал толстый слой пыли. Дом, похоже, пустовал уже давно.

Друзья стояли, смотрели, и наконец Страшила сказал:

— Похоже, после гибели старухи тетки и Злой Волшебницы Нимми Эми переехала куда-то, но куда?

— Да уж, с какой стати девушке жить в лесу одной? — подал голос Бут. — Она, конечно же, живет сейчас там, где весело и людно.

— И все же она по-прежнему, наверное, оплакивает свою судьбу, — добавила Многоцветка. — Ведь ни один из ее железных возлюбленных не женился на ней.

— Мы во что бы то ни стало должны ее разыскать, — сказал Страшила.

— Где же ее искать? — пробормотал Железный Воин. — Я давно не бывал в этих краях, да и тогда-то знал их неважно.

— Я здесь родился, — сказал Дровосек, — но в лесу, кроме диких зверей, никто и не живет. Ума не приложу, к кому могла переселиться Нимми Эми?

— Давайте пойдем к Ку-Клипу и спросим у него о девушке, — предложила Многоцветка.

Идея всем понравилась, и маленький отряд снова двинулся в путь. Железные близнецы показывали дорогу — они успели выучить ее наизусть.

Ку— Клип жил на краю большого леса, и окна его дома выходили на широкую равнину, простиравшуюся до самого горизонта. Дом был обнесен голубым забором, под голубыми деревьями стояли голубые скамейки. У дома виднелась голубая лужайка. Жил Ку-Клип в передней части дома, а в задней оборудовал мастерскую и сделал к ней пристройку.

Кузнеца они не застали, но из трубы дома вился голубой дымок, и это означало, что хозяин скоро вернется.

— А может, с ним придет Нимми Эми? — весело предположил Страшила.

Пока друзья отдыхали с дороги, Железный Дровосек подошел к мастерской, отворил дверь и вошел внутрь. Он с любопытством оглядывал комнату, где был сделан.

— Я здесь как дома, — пояснил он друзьям, которые последовали за ним. — Впервые я попал сюда, когда мне отрубил ногу заколдованный топор. Я доскакал до Ку-Клипа на одной ноге, а отрубленную захватил с собой. Помнится, КуКлип положил ее вон в тот бочонок, а сам взялся мастерить мне железную ногу. Работал он ловко, быстро, а я следил за ним затаив дыхание.

— Со мной все вышло примерно так же, — отозвался Железный Воин. — Я тоже приносил отрубленные руки-ноги, а Ку-Клип складывал их в бочонок.

— Неужели они все еще там? — удивился Бут.

— Возможно, — сказал Дровосек. — В Стране Оз даже части тела живого существа не погибают.

— Но как же тогда погибла Злая Волшебница?

— Еще до того как Страна Оз стала волшебной, она была старой-престарой и высохшей, — пояснил Страшила. — Только колдовством она как-то и держалась, а когда на нее опустился домик Дороти, она превратилась в пыль, и ее развеял ветер. Но руки-ноги этих молодых людей должны быть в полном порядке, хотя и отрезаны от туловищ.

— Ну и пусть живут сами по себе, — сказал Дровосек. — Железные руки-ноги мне нравятся больше.

— Железо и правда лучше, — поддакнул Железный Воин. — Оно прочней. Ничто не может его уничтожить.

— Разве что ржавчина, — брякнул Бут, отчего оба железных человека нахмурились.

Мастерская была завалена обрезками железа разных форм и размеров. Были там печка, наковальня, молоты, а также всевозможные инструменты, необходимые жестяных и кузнечных дел мастеру. По стенам стояли верстаки, в центре комнаты был длинный стол, а в конце мастерской стояло несколько шкафов.

Осмотрев мастерскую, Бут удовлетворенно сказал:

— Подожду-ка я Ку-Клипа во дворе. А то неудобно в отсутствие хозяина разгуливать по его дому.

— Верно, — согласился Страшила, и все уже двинулись к двери, как Железный Дровосек вдруг воскликнул: «Стойте!» — и его спутники остановились.
 
18. ЖЕЛЕЗНЫЙ ДРОВОСЕК РАЗГОВАРИВАЕТ СО СВОЕЙ ГОЛОВОЙ
 
Железный Дровосек заметил шкафы, и ему очень захотелось посмотреть, что там внутри. Подойдя к одному из них, он распахнул дверцу. Внутри были полки, и на одной из них, как раз на уровне своего подбородка. Дровосек увидел Голову. Она была похожа на голову куклы, только побольше. Голова была обращена в сторону Дровосека, и, как только дверца открылась, она распахнула свои глаза. Железный Дровосек не больно-то удивился: в Стране Оз всяких чудес на каждом шагу предостаточно.

— Ну и ну! — сказал Дровосек. — По-моему, мы где-то встречались. Доброе утро, как поживаете?

— Вы меня явно с кем-то спутали. Потому что мне кажется, что я вижу вас впервые.

— Зато ваше лицо мне очень знакомо, — продолжал Железный Дровосек. — Прошу прощения, но… но было ли у вас когда-то туловище?

— Да, но давно. Я уже плохо это помню. А вы, небось, подумали, что я родилась прямо так, без туловища? — с ехидной улыбкой осведомилась Голова.

— Нет, конечно, — ответил Дровосек. — Но как же вы остались без туловища?

— Я не помню подробности — о них вам лучше спросить Ку-Клипа. Удивительным образом у меня стало хуже с памятью с тех пор, как я стала жить отдельной жизнью. Мозги по-прежнему при мне, и соображаю я вроде неплохо, но вот воспоминания получаются какие-то туманные…

— И давно вы в этом шкафу? — спросил император Мигунов.

— Не помню.

— А имя у вас есть?

— Да. Когда я была на плечах Дровосека, меня звали Ник.

— Господи! — воскликнул Железный Дровосек. — Раз так, то вы — это я, или, наоборот, я — это вы. Кстати, в каких же мы теперь отношениях?

— Лучше не спрашивайте, — отрезала Голова. — Лично мне не хотелось бы состоять ни в каких отношениях со скобяными изделиями вроде вас. Может, вы сделаны из железа высшего сорта, но мы все равно принадлежим к разным классам. Железо есть железо…

Слова эти так ошеломили императора, что на какое-то время он утратил дар речи и молча таращился на Голову. Наконец он выдавил из себя:

— По правде говоря, — до того как я сделался железным, я был недурен собой. Да и вы неплохо смотритесь. Если бы еще вам причесаться…

— Как же, по-вашему, я причешусь без посторонней помощи? — огрызнулась Голова. — Когда у меня были руки, я ухаживала за собой. Но теперь я осталась одна-одинешенька, мои волосы свалялись, а старина Ку-Клип и не подумал меня ни разу причесать.

— Я ему об этом скажу непременно, — пообещал Железный Дровосек. — Но вы не помните, что когда-то любили красивую девушку по имени Нимми Эми?

— Какой глупый вопрос! — фыркнула Голова. — Ну конечно, не помню! Сердце в моем теле, может, кого-то и любило. Но голова, да будет вам известно, существует не для того, чтобы любить, а чтобы думать.

— Значит, вы сейчас думаете?

— Раньше думала.

— А теперь? Вы ведь давно живете в этом шкафу. О чем же вы думаете?

— Ни о чем! Еще один глупый вопрос! Если вы сами немного пораскинете умом, то поймете: здесь мне думать не о чем! Не о досках же шкафа размышлять? Я о них уже досыта наразмышлялась. И вообще, я уже передумала обо всем, о чем только можно думать. Ну а потом я вовсе перестала думать.

— Вы счастливы здесь?

— Счастлива? А что это такое?

— Неужели вы не знаете, что такое счастье? — удивился Железный Дровосек.

— Не имею ни малейшего представления, какое оно — круглое, квадратное, черное, белое. И вообще, извините за прямоту, чихать я на него хотела!

Эти слова сильно удивили Железного Дровосека. Его спутники столпились у него за спиной и молча слушали. Они считали невежливым вмешиваться в объяснения Железного Дровосека с собственной головой. Но Капитан Штурм не вытерпел и спросил:

— А моей головы тут часом нет? — И стал открывать все дверцы шкафов подряд, но головы так и не обнаружил.

— Не беда, — попытался утешить его Бут. — Ведь если вдуматься, то что толку от ношеной, давно отрубленной головы?

— А я прекрасно понимаю Железного Воина, — заявила Многоцветка, весело порхая по запыленной мастерской, отчего ее одежда снова превратилась в подобие легкого облачка. — Человеку, может быть, так же приятно увидеть свою старую голову, как и навестить дом, в котором когда-то жил.

— И потом подарить своей бывшей головушке прощальный поцелуй, — вставил Страшила с ухмылкой.

— Еще только не хватало, чтобы это железное сооружение вздумало меня целовать, — вознегодовала Голова. — Я вообще плохо понимаю, по какому праву вы так нахально нарушаете мой покой!

— По тому праву, что вы моя собственность! — отозвался Железный Дровосек.

— Ничего подобного.

— Мы с вами одно целое.

— Это было давным-давно, а теперь все изменилось, — проворчала Голова. — Вряд ли меня кто-то осудит за то, что я отказываюсь иметь чтото общее с человеком, изготовленным из железа. Будьте любезны закрыть шкаф!

— Вот уж не думал, что моя родная голова может оказаться такой вредной, — удрученно молвил Дровосек. — Мне стыдно за себя, вернее, за нее…

— Да будет вам известно, что я прекрасно понимаю свои права, — буркнула Голова. — В этом шкафу я веду тихую, но достойную жизнь, и когда сюда вваливается толпа незнакомцев и начинает мне докучать, это еще надо разобраться, кто из нас противнее.

Железный Дровосек со вздохом прикрыл дверцу шкафа, потом запер ее на крючок и повернулся, чтобы уйти.

— Ну что ж, — подал голос Железный Воин, — если и моя прежняя голова собиралась оказать мне столь же радушный прием, то, скажу по правде, дружище Дровосек, я рад, что так и не обнаружил, где она находится.

— Я сам сильно удивлен, — признался Железный Дровосек. — Я вовсе не был таким сварливым, когда состоял из плоти и крови.

Тут появился кузнец Ку-Клип. Он порядком удивился, что к нему пожаловало столько гостей. Это был невысокий коренастый человек. Плечи у него были широкие, рукава рубашки закатаны, и на руках играли мускулы. На нем был такой длинный кожаный фартук, что Бут только диву давался: как это Ку-Клип ухитряется не наступать на него и не падать при ходьбе? Седая борода КуКлипа была чуть ли не такая же длинная, как и фартук. Макушка у него была лысая, и уши смешно торчали, как два веера. За стеклами очков весело поблескивали глаза. Было ясно с первого же взгляда, что Ку-Клип — человек добродушный и приветливый.

— Ого-го! — воскликнул он густым басом. — Ко мне пришли оба моих железных человека! Милости прошу — и ваших друзей тоже. Я очень горжусь вами, ребятки, больно здорово вы у меня получились. Сразу видно: вас изготовил настоящий мастер! Присаживайтесь кто куда и рассказывайте, что вас ко мне привело.

Гости расселись и стали рассказывать Ку-Клипу о своих похождениях. Кузнец очень обрадовался, что Железный Дровосек — император Мигунов и друг самой Озмы. Его очень заинтересовали Страшила с Многоцветкой.

Он долго поворачивал Страшилу во все стороны, хлопал по бокам, затем сказал:

— Ты в общем-то ничего, но железо прочнее. Так что я вполне могу тебя…

— Нет, нет, — перебил его Страшила. — Мне и так очень даже хорошо.

Многоцветке же старый кузнец сказал так:

— Тебя, милая, улучшить невозможно. Ты такая красавица, что одно загляденье. Так бы на тебя и любовался.

— Приятно слышать такое от мастера-искусника, — рассмеялась Многоцветка и стала кружиться в танце, то выбегая из дома, то возвращаясь назад.

— Значит, вы хотите, чтобы я поработал с этим мальчиком, — сказал Ку-Клип, приглядываясь к Буту.

— Нет, — испуганно возразил тот. — Мы пришли сюда, чтобы кое-что у вас узнать.

Друзья рассказали Ку-Клипу о Нимми Эми и о том, как сначала на ней собирался жениться Железный Дровосек, потом Железный Воин, но, как на беду, оба заржавели. Закончив рассказывать, они спросили Ку-Клипа, что ему известно о девушке.

— Немного, — отвечал тот. — Я знаю, что, когда Железный Воин куда-то исчез и так и не появился, она горько плакала. Слезы ее рассердили старуху тетку. Она больно высекла Нимми Эми розгой и отправилась к своей подруге Злой Волшебнице, чтобы та превратила девушку в старую каргу, которую никто не полюбит. Та согласилась и пошла собирать волшебные травы, но когда она выискивала нужные растения на лугу, на нее с неба упал домик Дороти и превратил ее в пыль. Старуха тетка так огорчилась, узнав о том, что стало с Волшебницей, что сбилась с тропинки, угодила в лесное болото и там сгинула. Я посоветовал Нимми Эми забрать из дома Волшебницы серебряные башмачки, но оказалось, Дороти уже успела их взять и ушла в них в Изумрудный Город.

— Про башмачки мы знаем, — улыбнулся Страшила.

— Тогда Нимми Эми решила покинуть наши края. Она сказала, что на — горе Жевунья у нее есть какие-то знакомые, к которым она и отправилась. Больше о ней я ничего не слыхал.

— А как зовут этих людей? — спросил КуКлипа Железный Дровосек.

— Нимми Эми не сказала, а я не спрашивал. Она взяла с собой самое необходимое и кое-что захватила из дома Волшебницы, посоветовав и мне кое-что взять. Я пришел, но ничего интересного не нашел. Взял только волшебные порошки, которыми не умею пользоваться, и еще бутылочку Волшебного Клея.

— А это что такое? — спросил Бут.

— Снадобье, которое чудесно помогает при порезах и прочих повреждениях. Как-то раз я отрубил себе палец, и Волшебница приклеила мне его обратно этим клеем. Вот глядите. — И КуКлип показал им палец, который нельзя было отличить от остальных. — Больше ни у кого такого клея нет. Разумеется, когда топор изрубил Дровосека, а меч — Капитана Штурма, Волшебница и не подумала чинить их сама и не позволила это сделать никому другому. Ведь это она сама заколдовала и топор, и меч. Мне пришлось делать им руки-ноги из железа, но, как вы видите, железо оказалось очень кстати, и железные люди получились куда лучше обыкновенных.

— Это точно! — воскликнул Железный Воин.

— Совершенно согласен, — поддакнул Дровосек. — Сегодня я увидел свою прежнюю голову на полке в шкафу и скажу прямо: моя нынешняя, железная не в пример лучше.

— Кстати, Ку-Клип, — спросил Железный Воин, — а что стало с моей старой головой?

— И с моими прежними руками-ногами? — спросил Железный Дровосек.

— Погодите, дайте вспомнить, — отозвался Ку-Клип. — Помню, вы, ребята, и правда приносили ваши руки-ноги, а я складывал их в бочонок в углу. Но вы принесли мне не все, потому что, когда я делал Дровоштурма, то мне пришлось поломать голову над тем, из чего сделать недостающие части.

— Кто такой Дровоштурм? — спросил Бут.

— Ах да, я же не рассказал вам о Дровоштурме, — спохватился Ку-Клип. — Это тоже самая настоящая диковинка. Слушайте же. После того как Злая волшебница погибла под домиком Дороти, а Нимми Эми оставила эти места, я что-то искал у себя в мастерской и наткнулся на бутылку Волшебного Клея, который взял из дома старухи. Тут-то мне и взбрело в голову попробовать склеить им части туловища, руки и ноги, что остались от вас, молодые люди. Я решил, что если из этой затеи выйдет толк, то я заполучу себе помощника в мастерской. Вот я засучил рукава и взялся за работу. Вначале я склеил из кусочков туловище. Волшебный Клей прямо-таки творил чудеса. Это была самая тяжелая часть работы: туловища у Воина и Дровосека были разных размеров, и кое-какие части отсутствовали. Но я приклеивал кусочек Дровосека туда, кусочек Капитана сюда и наконец изготовил очень даже неплохое туловище — с сердцем и прочими причиндалами.

— А чье сердце вы взяли? — не утерпел Дровосек.

— Чего не помню, того не помню. На сердцах ведь не было ярлычков или бирок, а так их не различить. Ну а когда туловище было готово, я приклеил к нему ноги. Одну Капитана, другую Дровосека. Это я хорошо помню, потому что одна нога оказалась длиннее другой, и мне пришлось ее укорачивать. Я страшно расстроился, когда обнаружил, что в моем распоряжении имеется всего лишь одна рука. Нога осталась даже одна лишняя, но с руками вышел недобор. Пришлось вставить ту, которая имелась, делать было нечего. Затем надо было насаживать голову. Тут меня одолели сомнения, чью же голову взять. Я решил положиться на случай, закрыл глаза, наугад протянул руку к полке и снял первую попавшуюся. Ее-то я и приладил на плечи своему молодому человеку.

— Это была моя голова, — грустно произнес Железный Воин.

— Нет, моя, — возразил Ку-Клип. — Она перешла в мою собственность, ведь взамен ты получил от меня отличную железную голову. Она и сейчас у тебя на плечах. Да и к чему тебе две головы? В общем, клей высох, и я увидел, что у меня получился настоящий мужчина. Я назвал его Дровоштурмом, соединив Дровосека и Капитана Штурма — ведь от каждого из них я взял примерно по половине. Дровоштурм ожил, но вскоре выяснилось, что характер у него — не сахар. Он все время жаловался, что у него лишь одна рука, как будто я в этом виноват, а также ворчал, что сюртук и штаны, которые я позаимствовал ради него у соседа, не совсем ему впору.

— Это потому, что вы приставили ему мою голову, — сказал Железный Воин, — помню, она очень привередничала насчет одежды.

— Помощник из него вышел скверный, — продолжал Ку-Клип. — Он так и не научился обращаться с инструментами и вечно хотел есть. Он требовал, чтобы я кормил его шесть-восемь раз в день, и я решил, что напрасно снабдил его желудком. Однажды он сказал, что ему надоело торчать в моем доме и он хочет посмотреть мир. Я обрадовался и на прощанье сделал ему железную руку. Он пришел в восторг, и расстались мы друзьями.

— А что с ним стало потом? — спросил Страшила.

— Чего не знаю, того не знаю. Он пошел на восток, через вон ту долину, и с тех пор я о нем не слыхал.

— По-моему, ты напрасно сделал нового человека из наших остатков, — задумчиво сказал Железный Дровосек. — Чего доброго, этот Дровоштурм объявится и скажет, что мы с ним родственники.

— Не волнуйся, — отозвался Ку-Клип. — Скорее всего, вы с ним никогда не встретитесь. Но даже если судьба и столкнет вас, откуда ему знать, что он сделан из ваших с Воином остатков? Я не рассказывал ему, где взял материалы, из которых его смастерил. Только вы двое знаете тайну его происхождения и можете сохранить ее, если пожелаете.

— Ладно, забудем этого Дровоштурма, — сказал Страшила. — Главное сейчас — найти бедняжку Нимми Эми, а потом предложить ей выбрать себе железного мужа. А для этого, похоже, нам придется совершить восхождение на гору Жевунья.

— Если так, то нам пора в путь-дорогу, — сказал Бродяга Бут.

Они вышли во двор и увидели Многоцветку. Она танцевала среди деревьев, беседовала с птицами и так весело смеялась, словно не потеряла свою мать Радугу и сестер.

Узнав, что друзья собрались на гору Жевунья, дочь Радуги сказала:

— И я с вами. Радуга может появиться и на горе. Кстати, дождь не собирается?

Друзья сказали, что пока нет, и Многоцветка, смеясь и пританцовывая, двинулась за ними в путь.
 
19. СТРАНА-НЕВИДИМКА
 
Друзья так смеялись и веселились на пути к горе Жевунья, что Бут вдруг серьезно сказал:

— Боюсь, что-то с нами стрясется.

— Почему? — осведомилась Многоцветка, порхавшая вокруг путников.

— А потому, — заметил мальчик, — что беда приходит именно тогда, когда мы ее не ждем. А сейчас погода чудесная, трава нежно-голубая и мягкая, как ковер, гора уже видна на горизонте, и на первый взгляд ничто не может нам помешать туда попасть. Кажется, что все наши трудности позади — и вот это как раз больше всего меня беспокоит.

— Господи, что за грустные мысли! — воскликнул Страшила. — Причем совершенно неосновательные! Это лишний раз показывает, что искусственные мозги лучше настоящих. Мои, например, имеют дело исключительно с фактами и отметают все тревожные догадки. Когда у моих мозгов есть шанс подумать, они думают, но я бы первый устыдился их, если бы они начали основывать свои заключения не на логике, а на фантазиях, и вместо мыслей стали бы выдавать домыслы, от которых никакого толку нет, зато есть вред.

— Лично я, — изрек Дровосек, — предпочитаю вовсе не думать, а полагаться на голос своего сердца.

— Кузнец набил мне голову металлическими опилками и кусочками железа, — сказал Воин, — и предупредил, что они вполне могут сойти за мозги. Но когда я начинаю думать, железо начинает громыхать, и возникает такая неразбериха, что я очень смущаюсь. Поэтому я стараюсь по возможности не думать. От моего сердца тоже толку мало, оно холодное и твердое, как камень. Думаю, что алое шелковое сердце моего друга Ника Дровосека — куда лучший советчик.

— Люди недумающие встречаются часто, — вставил Страшила, — но они, на мой взгляд, все лучше тех, кому на ум приходят злые, опасные мысли и кто не пытается выкинуть эти мысли из головы. Твоя масленка, дружище Дровосек, наполнена маслом, но когда тебе нужно смазать суставы, ты делаешь это осторожно, выдавливая масло по капле, не льешь его куда не попадя, зная, что от этого не будет никакой пользы. Похожим образом обстоит дело и с мыслями. Их нужно пускать в ход исключительно когда это необходимо и в меру. Тогда они приносят пользу.

Многоцветка только рассмеялась: дочь Радуги знала толк в мыслях побольше Страшилы, но другие помалкивали, услышав в словах Страшилы скрытый упрек, и сразу сделались очень серьезными.

Внезапно Бут, шедший первым, обернулся и увидел, что все его друзья куда-то исчезли. Но куда они могли деться? Вокруг были поля, ни дерева, ни кустика. Тут не спрятаться и кролику. Не провалились же они сквозь землю? Тем не менее он стоял в полном одиночестве.

Продолжая удивляться, он посмотрел себе под ноги. К еще большему удивлению, он не увидел у себя ног. Бут вытянул руки, но и рук не увидел. Он чувствовал пальцы рук, он потопал ногами по земле и убедился, что они по-прежнему у него имеются. И тем не менее они сделались невидимыми.

Пока Бут стоял и дивился происходящему, раздался грохот, и он услышал, как на землю упало что-то тяжелое.

— Батюшки! — раздался голос Железного Дровосека.

— О Боже! — воскликнул голос Железного Воина.

— Почему ты не смотришь, куда идешь? — упрекнул товарища Дровосек.

— Я смотрел, но тебя не увидел, — отозвался Воин. — Что-то случилось с моими железными глазами. Я не вижу тебя, да и вообще никого из вас не вижу.

— И со мной случилось то же самое, — признался Железный Дровосек.

Бут хоть прекрасно слышал голоса, не видел ни Воина, ни Дровосека. Тотчас же кто-то неожиданно натолкнулся на него, отчего Бут полетел наземь. Он почувствовал, что на него свалился Страшила. Не успел он снять с себя соломенного человека и встать на ноги, как на него натолкнулась Многоцветка, и Бут снова упал.

Сидя не земле. Бут спросил:

— А ты видишь нас, Цветка?

— Нет, — отозвалась дочь Радуги. — Мы все стали невидимками.

— Как же это могло случиться? — спросил Страшила, все еще лежа.

— Врагов мы никаких не встречали, — отвечала Многоцветка. — Поэтому, похоже, это такие заколдованные места, где все становится невидимым. Даже феи попадают под действие этой магии. Природу — траву, цветы, равнину, гору на горизонте — мы видим, а вот самих себя или друг друга — нет.

— Что же нам теперь делать? — спросил Бут.

— Думаю, что заколдована только маленькая часть долины, — сказала Многоцветка. — Возможно, есть тут такая полоса, попадая в которую, люди делаются невидимками. Потому нам надо взяться за руки и двинуться дальше, к горе Жевунья, пока не минуем заколдованную полосу.

— Отлично! — воскликнул Бут, вскакивая на ноги. — Так давай мне руку Многоцветка. Где ты?

— Рядом, — сказала она. — А ну-ка посвисти, Бут. Я пойду на свист.

Бут так и сделал и вскоре почувствовал, что его взяли за руку.

— Помогите мне подняться! — услышали они голос Страшилы совсем рядом. Друзья разыскали соломенного человека, и с их помощью он встал, не выпуская из своей руки ладошку Многоцветки.

Ник Дровосек и Железный Воин поднялись без посторонней помощи, но Железный Дровосек пожаловался:

— Я не могу никак выпрямиться. Но все суставы-шарниры в порядке, так что я вроде могу идти.

Двинувшись на голос. Бут поймал его за железную руку. Железный Воин стоял тут же, и его за руку взял Страшила.

— Надеюсь, вы пойдете нормально, — сказал соломенный человек, — а то если мы оба будем спотыкаться, то обязательно грохнемся.

— Я вроде бы никогда не спотыкался, — неуверенно проговорил Воин, — но у меня такое ощущение, что одна нога стала короче другой. Я не могу посмотреть, что там случилось, но я дохромаю как-нибудь до места, где чары кончаются.

Отряд двигался цепочкой в сторону горы Жевунья. Не успели они, однако, пройти и сотню шагов, как услышали жуткое рычание. Рычал ктото впереди, и поэтому они остановились и стали вслушиваться.

— Чую солому! — прокричал грубый громкий голос, и снова раздалось рычание. — Чую солому, а я, Гиппожираф, страшно люблю солому и могу съесть ее сколько угодно. Я хочу полакомиться этой соломой! Где она, а?! Признавайтесь!

Услышав эти слова. Страшила слегка струхнул, но виду не подал и промолчал. Другие тоже помалкивали, надеясь, что невидимый зверь не увидит и не отыщет их. Но Гиппожираф, принюхиваясь, стал приближаться и попытался укусить Железного Дровосека. Это был крупный зверь, и его зубищи прочертили две борозды на железном туловище императора.

— Тьфу! Это не солома! — фыркнул голос, и Гиппожираф подошел к Буту. — Мясо! П-ф! Мяса я не ем! — недовольно проворчал зверь и обнюхал Многоцветку. — Ох, как сладко пахнет, а есть нечего — паутина и роса! Такой феей не насытишься!

За Многоцветкой уже стоял Страшила, но он понимал, что если зверь слопает его солому, то он, Страшила, надолго выйдет из строя — до последнего фермерского дома, который им попался, было уже далеко, а вокруг росла одна трава. Поэтому охваченный испугом, он отпустил руку Многоцветки, взамен вложил ей в ладошку руку Железного Воина, а сам украдкой перешел в голову отряда, к Железному Дровосеку.

Между тем зверь обнюхал Железного Воина и обнаружил, что он последний в цепочке.

— Очень странно! — удивился он. — Я чую солому, а найти ее не могу. Нет, дудки! Она гдето тут. Надо как следует поискать, и все отыщется.

Голос зверя теперь раздавался у них за спиной, и друзья снова зашагали вперед и, прибавив шагу, стали приближаться к горе Жевунья.

— Не нравится мне эта страна-невидимка, — сказал Бут, пожимая плечами. — Нельзя понять, ни какие звери бродят вокруг, ни какие опасности нас подстерегают.

— Пожалуйста, перестань думать об опасностях, — попросил его Страшила.

— Почему? — удивился Бут.

— Если ты начнешь думать о чем-то неприятном, это непременно случится. А если не думать о плохом, то ничего такого не произойдет. Разве ты не видишь, что это так?

— Я вообще ничего не вижу, — отозвался Бут.

Но когда они внезапно вышли из заколдованной невидимой полосы, то остановились как вкопанные. Перед ними расстилалась глубокая канава с отвесными краями, создававшая неодолимую преграду на пути к горе Жевунья.

— Канава не такая уж широкая, — сказал Железный Дровосек, — но вряд ли кто-то сможет ее перепрыгнуть.

Вдруг Многоцветка расхохоталась.

— Вы только полюбуйтесь на наших железных друзей, — сказала она.

Бут и Страшила посмотрели на Воина и Дровосека, а те смущенно стали оглядывать друг друга.

— Это потому, что мы тогда столкнулись, — грустно заметил Дровосек. — Я и тогда понял, что со мной что-то неладно. Теперь-то я вижу, что у меня помят бок, и я весь накренился влево. А все Железный Воин! Он должен был проявить осторожность.

— Ты сам хорош. Из-за тебя у меня погнулась правая нога, и теперь я еле-еле ковыляю, — отозвался Капитан Штурм. — Зачем ты стоял у меня на дороге?

Дело пахло ссорой, и Многоцветка поспешно сказала:

— Не волнуйтесь, друзья. Дайте срок, и вас обоих починят. Да и Страшилу надо привести в порядок, а то после падения у него солома вся сбилась, но пока наша задача — перебраться через канаву.

— Да, сейчас это самое главное, — кивнул Бут.

Они стояли в ряд и смотрели на неодолимую преграду, но вдруг за спиной у них раздалось рычание, отчего они все обернулись. Из невидимой страны возник странный зверь с толстой шкурой и огромной головой на длинной шее. Глаза и рот были тоже огромными, а уши и нос, напротив, маленькими. Голова могла втягиваться, отчего шея превращалась в набор складок — и моментально выстреливать, если того хотело животное.

— Господи! — воскликнул Страшила. — Да это же, наверное, Гиппожираф!

— Так точно! — отозвался зверь. — А ты — говорящая солома, которой я и пообедаю. Как же я обожаю солому! Надеюсь, мой аппетит вас не раздражает?

Медленно он двинулся к Страшиле, но Железный Воин и Железный Дровосек выступили вперед и замахали один топором, другой мечом.

— Осади назад! — предупредил Дровосек. — А то я что-нибудь тебе отрублю.

— Ты серьезно? — удивился Гиппожираф.

— Ну да! — хором ответили Воин и Дровосек. — Страшила — наш товарищ, и без соломы он как без рук. Мы будем защищать нашего друга от опасности — и от тебя в первую очередь.

Гиппожираф сел на задние лапы и печально уставился на них.

— Очень обидно, — заметил он. — Только думал полакомиться вкусненьким, и, оказывается, это невозможно. Но какой вам толк от этого соломенного человека и ему самому от собственной соломы, если перед вами канава, через которую вам все равно не перепрыгнуть?

— По крайней мере, мы всегда можем вернуться, — сказал Бродяга Бут.

— Верно! А значит, не мне одному не повезет. Маленькое, но утешение! — рассмеялся Гиппожираф.

Путники посмотрели на зверя, а потом на равнину, что простиралась за канавой. Там росла трава, но солнце так ее высушило, что получилось почти готовое сено. Надо было только накосить его и сложить в копну.

— А почему бы вам самому не перебраться через канаву и не полакомиться сеном? — спросил Бут зверя.

— Потому что я не любитель сена, — был ответ. — Солома в сто раз вкусней. И встречается она в этих краях очень редко. Да и перебраться мне не просто. Я неповоротлив и тяжел и прыгаю так себе. Правда, я могу так далеко вытянуть шею, что сумею, если захочу, погрызть сена на той стороне канавы, — не потому что оно такое вкусное, а потому что есть все-таки надо, и если нельзя полакомиться тем, что любишь, приходится есть то, что дают.

— Ты, я вижу, философ, — заметил Страшила.

— Нет, я Гиппожираф, — возразило существо.

Многоцветка, ничуть не испугавшаяся зверяисполина, танцующей походкой подошла к нему и спросила:

— Раз ты способен протянуть шею через канаву, может, ты нас выручишь? Мы устроимся у тебя на голове, и ты перенесешь каждого по очереди через канаву.

— Могу, конечно, — признался Гиппожираф, — только не хочу. Впрочем, если… — начал он и осекся.

— Если что? — спросила Многоцветка.

— Если вы позволишь мне полакомиться соломой, которой набит ваш Страшила, то я, пожалуй, пойду вам навстречу.

— Нет, — сказала дочь Радуги. — Это слишком дорогая цена за услугу. Наш друг был заново набит совсем недавно, и солома в нем свежая, ароматная…

— Вот-вот, — перебил Гиппожираф. — Потому-то мне так не терпится ее отведать. Если бы это была старая, заплесневелая солома, я бы на нее и смотреть не стал, вы уж мне поверьте.

— Перенесите нас, пожалуйста, — попросила Многоцветна.

— Нет, — буркнуло существо. — Раз вы не хотите пойти мне навстречу, я тоже проявляю упрямство!

Друзья стали переглядываться, но Страшила со вздохом произнес:

— Придется согласиться на условия этого чудовища. Пусть он слопает мою солому, а вы перенесете то, что от меня останется, через канаву. На той стороне Железный Воин накосит мечом сухой травы, и вы меня ею набьете. Придется мне походить так, пока мы не отыщем настоящей соломы. Всю жизнь я был набит соломой высшего сорта, и теперь мне, конечно, унизительно соглашаться на какую-то заурядную траву, но я готов на жертвы ради хорошего дела. Повернуть назад и лишить невесты императора Мигунов или Капитана Штурма было бы просто несправедливо.

— Какой ты умный и благородный! — восхитился Гиппожираф. — Когда я съем твою голову, я сильно поумнею.

— А вот на это и не надейся, — отозвался Страшила. — Голова у меня набита вовсе не соломой, и я с ней не расстанусь. Потерять голову — это потерять мозги. Нет уж, увольте!

— Ладно, голова пусть останется, — великодушно позволил Гиппожираф.

Страшила выслушал слова признательности друзей, потом он улегся на землю, и из него вынули всю солому. Гиппожираф принялся уписывать ее за обе щеки, быстро съев все до последней соломинки. Многоцветка сложила шляпу, одежду и сапоги Страшилы в узелок и сказала, что понесет его. Бут взял под мышку голову Страшилы и пообещал не потерять.

— А теперь, — сказал Железный Дровосек, — выполняй обещание, Гиппожираф: перенеси нас через канаву, любитель соломы.

— М-м! — облизнулся тот. — Обед удался на славу, так что надо держать слово! Садитесь мне на голову, каждый по очереди, и я доставлю вас на ту сторону.

Подойдя к краю рва, он присел. Первой вскарабкалась ему на голову Многоцветка с узелком в руках. Медленно шея Гиппожирафа стала вытягиваться дальше и дальше, пока наконец голова не оказалась за рвом. Тогда зверь опустил голову, и прелестная фея грациозно спрыгнула на землю.

Следующим путешествие совершил Бут, за ним Железный Воин и Железный Дровосек. Все благополучно преодолели препятствие, и теперь ничто не мешало друзьям успешно завершить поход.

— А теперь, Железный Воин, давай, коси траву, — распорядилась голова Страшилы, которую Бут держал под мышкой.

— Я бы с превеликим удовольствием, но я не могу наклониться из-за погнутой ноги, — пояснил доблестный Капитан Штурм. — Иначе я просто свалюсь.

— Что же нам делать с его ногой? — озадаченно спросил Бут Многоцветку.

Дочь Радуги продолжала кружиться в танце, и мальчик решил, что она просто не расслышала его вопрос, но все это время она думала, как помочь бедняге, и наконец, остановившись рядом с Воином, сказала:

— Я немного смыслю в магии, хотя никогда до этого мне не приходилось выпрямлять погнутые железные ноги. Я, конечно, попытаюсь, но ты не бойся. Даже если у меня ничего не выйдет, тебе не станет хуже, чем сейчас.

Она снова закружилась в танце, а затем положила обе руки на погнутую ногу и пропела серебряным голоском:

Волшебные силы, ко мне на подмогу,

Попробуйте выпрямить гнутую ногу,

Сделайте так, чтоб Воин ходил,

А вас сердечно благодарил.

Когда она отвела руки и продолжила кружиться в танце, Капитан Штурм одобрительно крякнул, и все увидели, что он стоит стройный как тополь, а нога сделалась прямая, как и прежде.

Железный Дровосек, не отводя глаз, следил за прелестной Многоцветной и, когда она исцелила его железного собрата, не выдержал и попросил:

— Пожалуйста, выпрями мое туловище. Цветка, а то я какой-то калека несчастный.

Многоцветка легко коснулась его помятого бока и пропела:

Попал в переделку Ник-Дровосек.

Неужта помятым он будет навек?

Волшебные силы, колдуйте над ним,

Чтоб сделался снова друг наш прямым.

— Великолепно! — воскликнул император Мигунов, когда его кривобокость исчезла без следа. — Может, твоя магия и не всемогуща, — добавил он, — но с железом она управляется отлично. Огромное спасибо, дорогая Многоцветка!

— Траву! Траву! — взывал между тем Страшила. — Косите скорее траву!

— Вот именно! — воскликнул Бут. — Капитан, чего же ты медлишь?

Тот принялся усиленно махать мечом, как косой, и вскоре накосил достаточно травы, чтобы набить Страшилу. За эту работу взялись Бут и Многоцветка, но по неопытности они набили Страшилу неравномерно. Трава гораздо тяжелее соломы, и на руках и ногах Страшилы появились утолщения, а на спине и вовсе вырос горб. Бут рассмеялся и сказал, что теперь Страшила очень похож на верблюда. Когда Страшиле прикрепили голову, друзья осведомились о его самочувствии.

— Ощущаю какую-то непривычную тяжесть, — весело отозвался Страшила. — Но не беда. Как-нибудь доберусь до ближайшей копны соломы, и тогда все станет на свои места. Только, чур, уговор: не смеяться надо мной, а то я начну стесняться своей наружности и буду раскаиваться, что пошел на такую жертву.

Отряд снова двинулся в путь. Поскольку Страшила брел не без труда. Бут взял его под одну руку, Железный Дровосек под другую, и они повели своего друга вперед.

Многоцветка, как и прежде, веселой порхающей походкой возглавляла процессию. Ее необычное поведение никого не раздражало: все относились к дочери Радуги как к лучику солнца. От ее присутствия делалось легче на душе.
 
20. В ГОСТЯХ У ПРОФЕССОРА СВИНА
 
Друзья успели убедиться, что Страна Жевунов полна сюрпризов, и хотя гора Жевунья медленно, но верно приближалась, до нее было еще порядочно идти. Друзья понимали, что им предстоит еще немало разных неожиданностей.

К вечеру друзья оказались в лощине, где стоял одинокий домик, окруженный садом. Вокруг раскинулось поле пшеницы. Когда они увидели этот домик, то сильно удивились. Они и не думали, что в этих местах кто-то живет.

— Какой маленький домик! — воскликнул Бут. — Кто же его обитатели?

— Надо подойти, постучать в дверь, и все станет ясно, — отозвался Железный Дровосек. — А вдруг там живет Нимми Эми?

— Разве Нимми Эми — лилипутка? — удивился Бут.

— Почему лилипутка? Она такая же, как все.

— Тогда она не живет в этом доме, — сказал Бут.

— Давайте подойдем поближе и все узнаем, — сказал Страшила. — Кажется, за домом я вижу копну соломы.

Так и порешили. Домик и впрямь оказался крошечным. Бут постучал в дверь — она была ему примерно по пояс, — но никто не отозвался. Он снова постучал, но в доме царило полное молчание.

— Из трубы идет дым, — сообщила Многоцветка, которая успела весело пробежать по огороду, где росли капуста, репа, морковь, свекла и другие овощи.

— Значит, в доме кто-то живет, — сказал Бут и снова постучал.

Вдруг окошко отворилось, и из него выглянула странная голова — розовая, покрытая щетиной, с длинным рылом и маленькими глазками. Уши скрывались под голубым чепцом, который был тесемками завязан под подбородком.

— Это же свинья! — изумленно воскликнул Бут.

— К вашему сведению, я Хрюшка Свин, жена профессора Свина, и это наш дом, — сообщила голова в окне. — А вам что угодно?

— А каких наук профессор ваш муж? — полюбопытствовал Бут.

— Он профессор капустологии и кукурузологии. Он очень знаменит в округе и снискал бы мировую славу, если бы поехал за границу, — сказала миссис Свин голосом, в котором горделивые нотки смешивались с раздражением. — Должна предупредить вас, незнакомцы, что у профессора зубы острые, как иголки, и каждое утро он специально оттачивает их. Поэтому если вы мясники, то лучше убирайтесь подобру-поздорову. Мой муж страшен в гневе.

— Мы никакие не мясники, — поспешил успокоить ее Железный Дровосек.

— А зачем же у вас топор? И почему у второго железного человека в руках меч?

— Это оружие, которым мы защищаем себя и наших друзей от врагов, — объяснил император Мигунов, а Бут добавил:

— Не пугайтесь нас, миссис Свин, мы мирные странники. Железные люди и Страшила вообще ничего не едят, а Многоцветка питается росой. Что касается меня, то я, признаться, сильно проголодался, но в вашем огороде достаточно всякой еды. И я не прочь немного подкрепиться…

В окне теперь показался и профессор Свин. Вид у него был напуганный, несмотря на уверения Бута. На голове у него была остроконечная шляпа, как носят Жевуны, а на глазах большие очки. Он выглядывал из-за спины жены и, присмотревшись к путешественникам, сказал:

— Мой ум подсказывает мне, что вы и впрямь странники, а не мясники. У мясников есть причины опасаться встреч со мной, но вы можете ничего не бояться. Мы не готовы пригласить вас в наш дом — он слишком мал, но мальчик пусть угощается всем, что растет в нашем огороде, — морковкой, репой и прочими овощами. Устраивайтесь в огороде и ночуйте там, но утром, пожалуйста, уходите. Мы тихие создания и не любим шумного общества.

— А нельзя ли мне воспользоваться вашей соломой? — осведомился Страшила. — Мне надо заново себя набить.

— Пожалуйста, — сказал профессор Свин. — Солома к вашим услугам.

— Для свиней они ведут себя прилично, — заметил Бут, когда компания направилась к стогу. А вот некоторые люди порой держаться по-свински.

— Хорошо, что они не пригласили нас в дом, — сказал Капитан Штурм. — Я человек не гордый, но общаться со свиньями — это уж слишком!

Страшила мечтал избавиться от травы: за время ходьбы она свалялась и осела, и он сделался толстым и приземистым и был весь в буграх.

— Ко многому можно привыкнуть, — сказал он, — но все-таки мужчина должен выглядеть помужски, а это возможно, лишь когда ты набит соломой, а не травой, даже если она высохла. С тех пор как этот Гиппожираф слопал всю мою солому, я прямо-таки сам не свой.

Многоцветка и Бут стали вынимать из Страшилы траву, а затем принялись заново набивать его свежей, золотистой, приятно хрустящей соломой. Страшила и впрямь похорошел после набивки. От радости он даже пустился в пляс.

«Сегодня буду ночевать под стогом», — решил Бут, поужинав морковкой и репой, и, надо сказать, он отлично выспался. Оба железных человека и Страшила молча просидели возле него всю ночь, а Многоцветка куда-то упорхнула, чтобы всласть потанцевать при лунном свете.

Утром Дровосек и Воин тщательно смазали свои суставы-шарниры и начистили свои металлические части тела. Они вообще очень следили за своей наружностью. Вчерашняя размолвка после столкновения в стране-невидимке была забыта, и они снова стали друзьями. Железный Дровосек протер тряпочкой спину Железному Воину, а тот оказал такую же услугу Дровосеку.

Бут позавтракал салатом и редиской, а Многоцветка, присоединившись к друзьям, угостилась росой с цветов. Проходя мимо домика, Бут крикнул:

— До свидания, мистер и миссис Свин!

Окошко отворилось, и в нем показались хозяева.

— Счастливого пути, — сказал профессор.

— А поросята у вас есть? — спросил Страшила, большой друг детей.

— Девятеро, но они с нами не живут, — ответил профессор. — Как-то нас посетил Волшебник Изумрудного Города и сказал, что хочет взять их с собой. Он пообещал заботиться о наших детках и дать им хорошее образование. Мы согласились. Он добрый Волшебник и, конечно же, сдержит слово.

— Я видел девять поросят, — сообщил Железный Дровосек.

— Я тоже, — кивнул Страшила. — Они живут в Изумрудном Городе под опекой Волшебника. Он выучил их разным штучкам.

— Они не подросли? — осведомилась миссис Свин.

— Нет, — сказал Страшила. — Как и все дети Страны Оз, они остаются детьми.

— Но они счастливы? — спросила миссис Свин.

— В Изумрудном Городе все счастливы, — ответил Дровосек. — Несчастных там нет.

Путешественники распрощались с хозяевами и двинулись снова к горе Жевунья.
 
21. ВОЛШЕБСТВО МНОГОЦВЕТЕН
 
Путники пребывали в отличном настроении. Бут насвистывал веселую мелодию, под которую Многоцветка принялась столь же весело кружиться в танце.

Друзья поднялись на холм, откуда открылся прекрасный вид и на равнину и на гору Жевунья, которая казалась гораздо ближе, чем прошлым вечером. Они прибавили шагу и к полудню подошли к горе совсем близко и могли как следует разглядеть ее. Склоны Жевуньи были покрыты вечнозелеными деревьями, а холмы у ее подножия поросли шелковистой голубой травой с султанчиками. Только сейчас они заметили, что у подножия стоит очень симпатичный и аккуратно покрашенный домик. Вокруг него цвели цветы, а окна и двери были обвиты вьющимися растениями.

К этому дому путники и направились, надеясь расспросить тамошних жителей о том, где можно найти Нимми Эми.

Тропинки не было, но идти было легко и просто, и до дома было уже совсем недалеко, как Бродяга Бут, шедший впереди, так резко остановился, что потерял равновесие и упал навзничь. Он так и остался лежать, когда к нему подошел Страшила и, удивленно уставившись на него, спросил:

— Что случилось? Почему ты так остановился?

Бут сел и стал изумленно оглядываться.

— Не знаю, — ответил он.

Оба железных человека стали обходить Бута, но вдруг тоже так резко остановились, что потеряли равновесие и с грохотом повалились на траву рядом с Бутом.

К ним приблизилась Многоцветка. Она рассмеялась, увидев это странное зрелище, и, споткнувшись, тоже упала.

Все были крайне озадачены случившимся, а Страшила удивленно сказал:

— Я ничего не вижу, но дело все равно нечисто.

— Я тоже ничего не заметил, — сказал Бут, — но меня что-то стукнуло.

— Кто-то невидимый нанес мне сильный удар, — заявил Железный Дровосек, пытаясь отцепиться от Железного Воина, что оказалось совсем не просто — так перепутались их руки и ноги.

— Я не уверена, что это был кто-то, — сказала Многоцветка, веселость которой как ветром сдуло. — Мне кажется, я натолкнулась на что-то прочное, на какой-то твердый материал, который загораживал дорогу. Это можно проверить. Попробую-ка я пройти в другом месте.

Она отступила назад и осторожно двинулась вперед в нескольких шагах от отряда, но, поравнявшись с остальными, резко остановилась, раскинув руки по сторонам.

— Я чувствую что-то твердое и гладкое, как стекло, — доложила Многоцветка. — Только никакое это не стекло.

— Давайте-ка я попробую, — сказал Бут, поднимаясь на ноги, но когда он снова пошел вперед, то наткнулся но тот же невидимый барьер, о котором говорила Многоцветка.

— Нет, — решительно сказал он. — Это, конечно же, не стекло. Но вот что же?

— Что? — услышали они чей-то невидимый голосок рядом. — Твердый Воздух — вот что!

Друзья стали оглядываться и увидели Голубого Кролика, высунувшего голову из норки в земле. Глаза у него были синие и вид очень дружелюбный.

— Разве воздух бывает такой твердый, что через него нельзя пройти? — удивился Железный Дровосек.

— Это не простой воздух, — пояснил Голубой Кролик. — Его заколдовали, и теперь он окружает дом непреодолимой стеной.

— Значит, это стена? — спросил Дровосек.

— Самая настоящая стена, — уверил его Голубой Кролик. — Толщиной в два метра.

— А какая у нее высота? — осведомился Капитан Штурм.

— Огромная. С километр, никак не меньше.

— А ее нельзя обойти? — спросил Бут.

— Можно. Стена из твердого воздуха окружает дом кольцом. Так что обойти-то стену можно, а вот попасть в дом нельзя.

— Кто же соорудил эту стену? — полюбопытствовал Страшила.

— Нимми Эми.

— Нимми Эми! — хором воскликнули друзья.

— Ну да, — продолжал Голубой Кролик. — Раньше она жила со старой теткой, дружившей со Злой Волшебницей. Потом и той и другой пришел конец. Тогда Нимми Эми покинула свой дом, но захватила на прощанье из дома Волшебницы одно снадобье. Оно-то и помогло ей построить стену из невидимого, но твердого воздуха вокруг нового дома. Неплохо придумано, ничего не скажешь. Стена не портит пейзаж, но в дом попасть не дает. В ней нельзя проделать дыру, и через нее не перепрыгнуть.

— Нимми Эми и сейчас там живет? — с волнением в голосе спросил Дровосек.

— Ну да, — ответил Кролик.

— Наверное, она плачет с утра до вечера? — поинтересовался император Мигунов.

— Нет, она вполне довольна жизнью, — отвечал Голубой Кролик.

Железный Дровосек был явно разочарован, услышав это, но Страшила поспешил его ободрить:

— Не грусти, император. Как бы хорошо ни было сейчас Нимми Эми, ей будет еще лучше, когда она станет императрицей Мигунов.

— Не исключено, — сухо заметил Капитан Штурм, — ей будет еще приятней стать невестой Железного Воина.

— Как мы и договаривались, мы попросим, чтобы она сама сделала выбор, — сказал Железный Дровосек. — Только как мы к ней попадем — вот что я хотел бы знать.

Многоцветка, легко порхая по траве, внимательно прислушивалась к разговору. Наконец она уселась на траву возле Голубого Кролика, расположив свои одежды наподобие лепестков большого цветка. Кролик восхищенно уставился на дочь Радуги.

— А скажи-ка, твоя нора проходит под этой стеной? — осведомилась у него Многоцветка.

— Ну да, — отвечал Голубой Кролик. — Я сделал два выхода — чтобы пастись в этих широких лугах и чтобы иметь возможность лакомиться капустными листьями в огороде Нимми Эми. Я решил, что Нимми Эми не будет сердиться ни за то, что я ем ее капусту, ни за то, что проделал проход под ее Воздушной Стеной. Кролик может свободно сновать туда и сюда, но существам покрупнее это не по силам.

— Но ты разрешишь нам воспользоваться проходом, если нам удастся в него пролезть? — спросила Многоцветка.

— Пожалуй, — согласился Кролик. — Не могу сказать, что мы с Нимми Эми такие уж друзья. Она однажды швыряла в меня камнями за то, что я осмелился попробовать ее салат, а вчера она крикнула мне «Кыш!», да так грозно, что у меня все поджилки затряслись.

— Но как же мы сможем пролезть? — удивился Бродяга Бут. — Мы ведь большие, а норка маленькая.

— Это сейчас мы большие, — сказал Страшила. — Не забывай, что Многоцветка — фея, а значит, умеет колдовать.

Бут просиял и спросил Многоцветку:

— Ты можешь нас сделать такими маленькими, как этот Кролик?

— Попробую, — улыбнулась Многоцветка.

Бут и оглянуться не успел, как сделался крошечным — как и все его друзья. Теперь вход в кроличью норку показался им просторным туннелем.

— Я пойду первой, — сказала крошка-Многоцветка и, весело пританцовывая, скрылась в норе. За ней отправился малюсенький Страшила, а потом два маленьких железных человечка.

— Иди! — сказал Буту Голубой Кролик. — Я пойду последним, чтобы вы не потерялись. То-то будет сюрприз для Нимми Эми.

Бут нырнул в темный туннель и шел, держась за стенки, пока не увидел в конце туннеля свет. Он понял, что переход близится к концу. Если бы он был прежнего роста, то на это ушло бы не больше двух минут, но для мальчика с пальчик, каким теперь стал Бут, это оказалось длинным путешествием.

Он вылез из норы и понял, что находится неподалеку от дома, в огороде. Над его головой, словно гигантские тропические деревья, колыхались листья ревеня. Друзья уже давно вылезли из норы и поджидали своего путника.

— Ну что ж, мы у цели! — весело воскликнул Страшила.

— Так-то оно так, — жалобно проговорил Железный Дровосек, — Нимми Эми, из-за которой я пустился в это путешествие, совсем рядом, но разве я могу просить ее выйти замуж за такого крошечного человечка, каким я стал?

— Я теперь размером с игрушечного оловянного солдатика, — посетовал Капитан Штурм. — Если Многоцветка не увеличит нас, то наше путешествие теряет смысл. Зачем Нимми Эми муж, на которого она может ненароком наступить и раздавить?

Многоцветка рассмеялась и сказала:

— Если вы станете большими, то не сможете выбраться отсюда. Если вы останетесь маленькими, Нимми Эми ни за что не выйдет за вас замуж. Так что выбирайте, чего вы хотите.

— Давайте вернемся, — серьезно отозвался Бут.

— Нет уж, — возразил Дровосек. — Я решил исполнить долг — жениться на Нимми Эми, если она, конечно, захочет выйти за меня замуж, и от намерения своего не собираюсь отказываться.

— Я тоже! — сказал Капитан Штурм. — Настоящий солдат не станет уклоняться от выполнения долга.

— Мы же с Бутом, — сказал Страшила, — не оставим наших друзей, а потому пусть Многоцветка сделает нас такими, какими мы были прежде.

Многоцветка ничего не имела против, и через каких-то полминуты все, в том числе и она, снова выросли. После чего они поблагодарили Голубого Кролика за помощь и двинулись к домику Нимми Эми.
 
22. НИММИ ЭМИ
 
Что и говорить, нашим друзьям сильно хотелось, чтобы их похождениям настал конец. Слишком уж много трудностей и невзгод выпало на их долю. Правда, сердце Железного Дровосека билось ровно, как обычно, — ведь оно было сшито из алого шелка и набито опилками, да и у Железного Воина металлическое сердце тоже не проявляло беспокойства. Но и Дровосек, и Воин прекрасно понимали, что в их жизни настал решающий момент, и от того, какое решение примет Нимми Эми, будет зависеть их дальнейшая судьба.

Итак, путники снова выросли, а листья ревеня, до того колыхавшиеся у них над головами, теперь сделались маленькими и доходили им до колен. Друзья осмотрелись, но ни в саду, ни в огороде не увидели Нимми Эми. В доме тоже было тихо. Тогда железные женихи поднялись на крыльцо и одновременно постучали в дверь костяшками железных пальцев.

Никто не отозвался на стук, тогда они постучали еще и еще. Наконец в доме послышалось какое-то движение и кто-то кашлянул.

— Кто там? — спросил девичий голос.

— Я! — хором воскликнули железные близнецы.

— Как вы сюда попали? — спросил голос.

Дровосек и Воин заколебались, не зная, что сказать, и им на помощь пришел Бут.

— С помощью магии, — крикнул он.

— Вот как?! — воскликнула невидимая девушка. — Так вы кто — друзья или враги?

— Друзья! — воскликнули все хором.

Тогда в доме послышались шаги, дверь медленно отворилась, и на пороге показалась хорошенькая девушка.

— Нимми Эми! — воскликнули близнецы в один голос.

— Да, меня зовут Нимми Эми, а вы кто будете? — с холодным интересом осведомилась девушка.

— Разве ты меня не узнаешь, Нимми? — воскликнул Железный Дровосек. — Я твой старый возлюбленный, Ник Дровосек.

— Разве ты не узнаешь меня, Эми? — удивился Железный Воин. — Я твой возлюбленный Капитан Штурм.

Нимми Эми улыбнулась им, затем взглянула на их спутников и улыбнулась второй раз. Но она была скорее удивлена, чем обрадована.

— Входите, — сказала она и первой двинулась в дом. — Со временем забываешь даже возлюбленных, но вы и ваши друзья можете чувствовать себя как дома.

Они оказались в уютной, чистенькой комнате, хорошо обставленной и заботливо прибранной. Но кроме Нимми Эми там оказался еще один человек. В кресле-качалке лениво развалился какой-то тип в красивом голубом костюме. Увидев незнакомцев, он и не подумал встать с кресла, но лишь посмотрел на них с холодным безразличием, а потом и вовсе отвернулся, словно давая понять, что пришельцы никак его не интересуют.

Дровосек и Воин тоже глянули на человека в кресле, но в отличие от него не смогли отвести глаз. У этого Жевуна одна рука была железной — совсем как у них.

— Сдается мне, приятель, — с холодным негодованием проговорил Капитан, — что вы самозванец.

— Капитан, Капитан, — зашептал Страшила. — Повежливей с незнакомцами.

— Повежливей! — вознегодовал Капитан. — Да это же вор и обманщик! Этот негодяй присвоил мою собственную голову!

— И левая рука у него моя, — сказал Железный Дровосек. — Я узнаю две бородавки на мизинце!

— Вот оно что! — догадался Бут. — Так это же тот парень, которого смастерил Ку-Клип и назвал Дровоштурмом.

Человек в кресле посмотрел на них с презрительной гримасой.

— Да, — подтвердил он. — Именно так меня и зовут, и вы, железные создания, не имеете никакого права утверждать, что у меня ваши части тела. Все это принадлежит мне, и никому больше!

— Тебе? — снова вознегодовал Капитан Штурм. — Да ты же просто никто!

— Ты просто помесь! — рявкнул Дровосек.

— Прошу вас, господа, успокоиться, — вмешалась Нимми Эми, — не надо так разговаривать с бедным Дровоштурмом. Вы мои гости и не должны оскорблять моего мужа.

— Мужа?! — недоуменно и обиженно воскликнули железные близнецы.

— Да, — сказала девушка. — Я вышла замуж за него уже давно, потому что мои возлюбленные покинули меня.

Эти слова, сказанные не без упрека, сильно смутили Дровосека и Воина. Они пристыженно уставились в пол, а затем Железный Дровосек сказал:

— Я заржавел.

— Я тоже, — смущенно буркнул Железный Воин.

— Но я-то об этом не знала, — сказала Нимми Эми. — А знала я лишь одно: вы оба обещали на мне жениться, но ни один из вас обещания не сдержал. Но вы не единственные мужчины в Стране Оз. Когда я поселилась здесь, то познакомилась с Дровоштурмом. Он заинтересовал меня потому, что удивительно напоминал вас обоих — пока вы еще не сделались железными. У него даже была одна железная рука, и от этого сходство с вами только усилилось.

— Еще бы! — буркнул Страшила.

— Но послушай, Нимми Эми, — сказал Бродяга Бут, — в каком-то смысле он — это они оба, потому что его изготовили из их остатков.

— Ты не прав, Бут, — возразила Многоцветка и рассмеялась — ей было весело наблюдать за этим недоразумением. — Железный Дровосек и Железный Воин — это одно, а Дровоштурм — это кое-что совсем другое.

Все в замешательстве поглядели на дочь Радуги. Дело принимало совсем запутанный оборот.

— Во всем виноват Ку-Клип, — забормотал Железный Дровосек. — Он не имел никакого права делать из наших остатков нового человека.

— Так или иначе, он его сделал, — спокойно заметила Нимми Эми, — я и вышла за него замуж именно потому, что Дровоштурм напоминал мне вас обоих. По правде сказать, он вовсе не идеальный муж. Он ведет себя временами очень поразному. Время от времени мне приходится увещевать его — словами, а то и метлой. Но он мой муж, и тут уж ничего не попишешь.

— Если он тебе не по душе, — сказал Железный Дровосек, — мы с Капитаном Штурмом можем изрубить его на куски, и каждый заберет то, что принадлежит ему. Затем мы попросим тебя выбрать себе мужа из нас двоих.

— Неплохо придумано, — сказал Капитан Штурм, вынимая меч из ножен.

— Нет, — сказала Нимми Эми. — Пожалуй, я оставлю себе того мужа, который у меня уже есть. Он все-таки научился таскать воду, ходить за дровами, окучивать капусту, полоть грядки, чистить мебель от пыли, и так далее и тому подобное. Нового мужа придется учить заново этим премудростям и увещевать словом и метлой, пока он не смекнет, что к чему. Так что я не расстанусь с моим Дровоштурмом, и я не могу взять в толк, почему вы так на него ополчились. Его сделали из того, что вы выбросили за ненадобностью, когда сделались железными, так что у вас нет оснований требовать назад свое добро. Мой вам совет — отправляйтесь по домам и постарайтесь поскорее забыть меня, как я забыла вас.

— Хороший совет! — рассмеялась Многоцветка и закружилась в танце.

— Ты счастлива? — спросил Нимми Эми Железный Воин.

— Ну конечно. Я здесь сама себе хозяйка, повелительница моего маленького царства-государства. Разве это плохо?

— А ты не хочешь стать повелительницей Мигунов? — спросил Железный Дровосек.

— Боже упаси! — замахала руками Нимми Эми. — Сколько новых хлопот прибавится! И мне ни к чему пышная жизнь, блестящее общество. Я хочу одного: чтобы меня оставили в покое и не докучали визитами.

Страшила ткнул в бок Бродягу Бута и сказал:

— По-моему, это намек.

— Похоже, мы зря потратили столько времени и сил, — отозвался тот смущенным тоном, ибо это он подал мысль отправиться на поиски Нимми Эми.

— А я рад, — возразил Железный Дровосек. — Я рад, что нашел Нимми Эми и увидел, что она не страдает. Это избавит меня от тревожных мыслей и угрызений совести.

— Да и я, признаться, ни о чем не жалею, — подал голос Капитан Штурм. — Я остаюсь свободным человеком. Одно только огорчает: мою голову носит этот неприятный тип Дровоштурм.

— А фигура у него явно моя, — подхватил Железный Дровосек. — Но не печалься, друг Капитан. Пусть это будет нашим свадебным подарком Нимми Эми. И скажи спасибо, что нам не надо окучивать капусту, таскать воду и получать метлой, как бедняга Дровоштурм.

— Верко, — согласился Капитан. — Нам есть за что поблагодарить судьбу.

Многоцветка, гулявшая вокруг дома, вдруг просунула в окно свою золотистую головку и радостно воскликнула:

— Кажется, дождь собирается!
 
23. СНОВА ЧЕРЕЗ ТУННЕЛЬ
 
Небо и впрямь покрылось тучами, но дождя пока не было. Многоцветка очень надеялась, что грянет гроза, а потом появится Радуга, но ее железные друзья не разделяли ее восторга. Им очень не хотелось промокнуть. Они предпочли бы остаться в доме Нимми Эми, где им не были рады, а не мокнуть под дождем, но Страшила предусмотрительно напомнил:

— Если мы будем ждать здесь конца грозы, Многоцветка упорхнет на Радуге, и мы окажемся пленниками в тюрьме со стенами из Твердого Воздуха. Так что, пока не поздно, давайте возвращаться. Если я угожу под ливень, то моя солома вымокнет и мне придется скверно, да и вам, мои железные друзья, несдобровать — можете заржаветь. И все же лучше поскорее преодолеть преграду из Твердого Воздуха. Там Бут всегда сможет нам помочь. Дождь ему нипочем, меня он заново набьет соломой, а вас хорошенько смажет маслом.

— Идемте! — крикнула со двора Многоцветка. Друзья понимали, что Страшила прав, и стали прощаться. Они сказали «до свидания» Нимми Эми, которая была рада, что гости собрались в путь-дорогу, откланялись ее мужу, который только скорчил гримасу и кисло промолчал, и вышли из дома.

— Ваши остатки не отличаются любезностью, — сказал Страшила железным спутникам, когда они шли по саду.

— Да уж, — добавил Бут, — Дровоштурм просто хам. По крайней мере, он мог бы пожелать нам счастливого пути.

— Вы уж не сердитесь на нас за его невежливость, — попросил Железный Дровосек. — К счастью, мы с ним расстались и, надеюсь, навсегда.

Многоцветка подвела друзей к кроличьей норке, которую без ее помощи они бы так легко не нашли. Она быстро всех уменьшила. Голубой Кролик лакомился капустой в огороде Нимми Эми, и друзья не стали спрашивать его разрешения пройти, а быстро юркнули в норку.

Когда они входили в туннель, дождь падал редкими каплями, но когда они вышли с другого конца, он полил как из ведра.

— Давайте переждем дождь в норке, — предложила Многоцветка, поспешно возвращаясь в укрытие. — Радуга все равно не появится до конца ливня. Тогда я мигом увеличу вас и вернусь к моим сестрам.

— Хороший план, — согласился Страшила. — Тогда я не вымокну.

— А я не заржавею, — сказал Железный Воин.

— А я сохраню свой нынешний блеск, — сказал Железный Дровосек.

— Да и мне неохота промокнуть, — засмеялась Многоцветка. — А пока мы сидим и ждем окончания грозы, разрешите поблагодарить вас за то, что вы спасли меня от жуткой великанши. Вы были мне хорошими друзьями, и мы неплохо попутешествовали, но только на Радуге я снова стану по-настоящему счастлива.

— А тебе не влетит от мамы за то, что сбежала на землю? — спросил Бут.

— Очень может быть, что и влетит, — засмеялась Многоцветка. — Мои сестрички такие послушные тихони и никогда не убегают с Радуги. Они не знают, что такое приключения! А я их обожаю, хотя не люблю слишком долго гостить на земле. Мой дом — небеса. Я скажу маме, что больше так делать не буду, и она меня простит. Ведь в нашем Небесном Дворце всегда весело и радостно.

Всем было жаль расставаться с веселой Многоцветкой, и они сказали, что с удовольствием увидятся с ней еще. Она пожала руки Страшиле, Железному Воину и Железному Дровосеку, а Бута поцеловала в щеку.

Затем дождь прекратился, путники вылезли из норки Голубого Кролика и увидели на небе Радугу. Она опустилась ниже, и один конец ее оказался у самых ног Многоцветий. Бут так залюбовался очаровательными девушками, порхавшими на Радуге, что не заметил, как растет.

Многоцветка ступила на Радугу, которая стала подниматься, а вскоре и вовсе растаяла в воздухе.

— Она исчезла! — воскликнул мальчик, поворачиваясь к друзьям, которые все еще махали руками, посылая прощальный привет Многоцветке.
 
24. В ИЗУМРУДНОМ ГОРОДЕ
 
Вот, собственно, и вся история. Обратный путь прошел без приключений. Страшила так боялся встречи с Гиппожирафом, что попросил друзей пойти в Изумрудный Город другой дорогой. Долго упрашивать их не пришлось, ведь им самим не хотелось попасть в страну-невидимку.

В Изумрудном Городе они первым делом навестили Озму, которая устроила им в своем дворце пышный прием. Бродягу Бута и Железного Воина тепло приветствовали как новых друзей, старых соратников повелительницы Страны Оз.

За праздничным столом они рассказали, как отыскали Нимми Эми, которая вышла замуж за Дровоштурма. Друзья спросили совета Озмы, как поступить со странным родственником Железного Дровосека и Капитана Штурма.

— А никак, — отвечала Озма. — Если Нимми Эми довольна мужем, то не будем осуждать КуКлипа, который изготовил его с помощью Волшебного Клея.

— По-моему, Ку-Клип правильно поступил, — поддержала подругу Дороти. — Если бы он не сделал нового человека из ваших рук-ног, они бы так и провалялись в бочонке. Разве хорошо, когда добро пропадает?

— Дровоштурм — пленник своей жены, — сказал Бут, — и ему не удастся нам докучать. Если бы мы не ухитрились преодолеть преграду из Твердого Воздуха, мы бы и понятия не имели, что этот тип существует.

— Главное, что Нимми Эми счастлива, — сказала Бетси Боббин.

— Удивительно, что нашлась девушка, решившая выйти замуж за какую-то самоделку и жить далеко-далеко и не захотевшая стать императрицей Мигунов, — удивленно проговорила маленькая Трот.

— Ее воля — закон, — сказал Железный Дровосек и смущенно добавил: — Еще неизвестно, согласились бы мои Мигуны на императрицу.

Озма стала думать, что делать с Капитаном Штурмом. Отправить его в Страну Мигунов? Но сумеют ли железные близнецы ужиться в одном замке? Да и появление двойника Железного Дровосека могло нанести урон его авторитету у подданных. Наконец Озма решила предложить Капитану поступить к ней на службу. Железный Воин охотно согласился. Вскоре Озма направила его в Страну Гилликинов следить за порядком в этой самой дикой части Страны Оз.

Что до Бута, то он был бродягой по призванию, и ему было полезно странствовать сколько душе угодно. Озма обещала присматривать за ним и не бросать в беде.

Когда все это было улажено, Железный Дровосек отправился назад в свой железный замок. С ним пошел и его верный друг Страшила. Оба предвкушали, как еще раз обсудят все их недавние похождения. Они не пили, не ели, не спали и главное удовольствие находили в приятной дружеской беседе.